Следующим утром я готовлюсь к своему первому дню на работе. Моя смена начинается в десять, так что мне снова удаётся избежать встречи с Робертом, который уезжает на работу в семь тридцать. Я убедилась, что у меня есть карта метро и карточка «Оустер» (прим. пер.: карточка, позволяющая передвигаться любым транспортом в Лондоне), которую я заказала онлайн, и она надёжно спрятана в портфеле, точно также как мой обед и инсулин.
Я запоминаю свой маршрут, пока иду к станции метро. Мне нужно пересесть на северную линию до «Кинг-Кросс», а затем на линию «Пиккадили» до «Найтсбридж». Когда я прибываю на станцию, там полно людей, идущих в разные стороны. Это абсолютно новый опыт для меня, так как я привыкла к спокойно тихой жизни. Последний раз, когда я была здесь, Саша всюду меня возила сама, поэтому мне не нужно было ездить на метро. На мгновение я останавливаюсь, пытаясь понять в какую сторону идти до правильной платформы, когда женщина больно ударяет меня, бормоча раздражения под нос.
После ещё одной маленькой паники, когда я думаю, что потерялась, я, наконец-то, благополучно добираюсь до «Баккино» без пяти десять. Саша сказала, что мне нужно надеть чёрную юбку-карандаш, чёрные балетки и белую блузку в качестве униформы, поэтому на прошлой неделе я купила несколько нарядов. Я натягиваю юбку вниз и открываю дверь, которая сделана из стекла. Здесь также есть столики, расположенные на улице.
Алистер — первый человек, которого я вижу. Я прихожу к такому выводу, что у него необычный характер, особенно когда он представляет меня девушке с короткими тёмными волосам и кольцом в носу по имени Данни, но вместо устного ответа, он всё поёт. Данни говорит мне, что он постоянно поёт, когда в хорошем настроении. Я отвечаю ей, что это сделает мою работу интереснее. У неё великолепный восточно-лондонский акцент и она очень разговорчива, а также девушка знакома со всеми сортами сыра и вина.
После часа или два работы я поглощена тем, сколько сортов сыра могут вместиться в мою голову: «фиоре сардо» (светлый сыр с тёмной кожицей), «каприно» (белый), «горный горгонзола» (бледный с голубыми крапинками), «пармижиано реджиано» (бледный и рассыпчатый), «босина рабиола» (светлый и белый сверху) и так далее.
Я стараюсь запомнить, что из них что, но некоторые так похожи, что я не знаю, смогу ли когда-нибудь наловчиться и различить их. Хорошо, что здесь я проработала официанткой первые пять лет моего обучения в колледже, а так всё остальное казалось для меня обычным.
— Это придёт с практикой, — успокаивает меня Данни (про сыры). — Можешь взять небольшой перерыв, прежде чем здесь станет людно.
Я иду в ванную, а затем в комнату для персонала, где перекусываю, прежде чем возвращаюсь. Сейчас ресторан переполнен и Алистер стоит у дверей, приветствуя группу бизнесменов. Затем мои глаза двигаются к окну, где я вижу прогуливающегося Роберта. Он одет в рубашку и чёрные очки, а также держит пиджак в руке. Я вздрагиваю, когда понимаю, что с ним его отец.
Пока я убираю и освобождаю один из столиков, эти двое заходят в ресторан. Прошло пару лет с тех пор, как я видела Алана, но он по-прежнему остаётся одним из самых пугающих людей, с которыми я только сталкивалась в жизни. Он немного напоминает мне Хью Гранта. Точнее его героя — Дэниэля Кливер в фильме «Бриджит Джонс». Такой же обаятельный. Такой же придурок. Душа чёрная как смола.
Алистер весело приветствует их и проводит к столику. Как только они усаживаются, глаза Роберта начинают искать меня, и я тут же отворачиваюсь и начинаю усерднее работать. Следующая вещь, которая происходит — кто-то касается моей руки. На секунду я думаю, что это Роберт, но повернувшись, обнаруживаю Алистера.
— Роб и Алан просят тебя, — говорит он с улыбкой. — Ты можешь взять их столик?
Я улыбаюсь в ответ, а внутри отвечаю ему саркастическим тоном «О, замечательно!».
— Лана Суини, — объявляет Алан, когда я подхожу к их столу с двумя меню и кувшином воды. — Ну, разве ты не загляденье. Когда-то ты была ничем, одна кожа да кости. Как пару лет могут творить чудеса, а?
— Точно. Рада видеть Вас, Алан, — отвечаю я, стараясь быть как можно вежливее.
— Ах, ты это слышал сын? — говорит он, наклоняется к столу, чтобы прикоснуться к руке Роберта. — Каждый раз, когда я слышу её ирландский голосок, то всегда вспоминаю твою мать. В своё время она была ещё тот огонёк.
Мне становится забавно от того, как по-разному говорят друг о друге Лиз и Алан. Алан говорит о Лиз с долей задумчивой ностальгии, а Лиз говорит об Алане только с ядом и отвращением. Думаю, словив своего мужа в постели с другой женщиной, вы бы делали тоже самое.