— Что?! — восклицаю я, отодвигаясь от него.— Так ты лгал, чтобы задеть мои чувства?
— Возможно, да.
— Как ты можешь говорить мне это с невозмутимым видом?
Роб садится, изучая моё потрясённое выражение лица.
— Я могу, потому что просто сделал это. Думал, мы оставим прошлое в прошлом, Лана.
— Это прошлое было не так давно, Роберт. А теперь ты говоришь мне, что вся та боль и неуверенность, через которые я прошла, были зря?
— Ну, это было не зря. Во-первых, я ненавидел тебя. Не пойми меня превратно — ты мне не казалась чем-то ужасным, но я все равно ненавидел тебя.
— Почему? Мне всего лишь было двенадцать лет. Я никогда не делала ничего, чтобы причинить тебе боль.
— Да, но ты сделала. Ты украла Сашу. Мне было нужно, чтобы она была со мной, но потом приехала ты, и я остался один. Поэтому я делал то, что сделал бы любой незрелый четырнадцатилетний мальчик — я оскорблял тебя.
— Ты ревновал меня, потому что я украла Сашу? Хм, ладно.
У меня занимает минуту, чтобы привести мысли в порядок. Всегда думала, что неприязнь Роберта была просто случайной, и я не была тем человеком, который ему нравился. Предполагаю, что близнецы очень ревнивы друг к другу, но не думала, что это будет так сильно... что тот, кого оставили без внимания, будет ненавидеть человека, который забрал у него другого.
Он поднимает мою руку и проводит пальцами по моей ладони.
— Через некоторое время это просто стало делом привычки. Я не знал другого способа, чтобы быть с тобой, и поэтому не прекращал делать этого.
Я осторожно вытаскиваю руку из его.
— Это ранило моё сердце всякий раз, когда ты обзывал меня или делал что-то, чтобы испортить мне настроение.
Роб ерошит свои волосы, глядя на меня с обиженным выражением лица.
— Но ты всегда казалась такой неуязвимой. Ты лишь посылала мне ненавистный взгляд и просто уходила.
— Я уходила потому, что не хотела, чтобы ты видел, как я плачу, — шепчу я.
Он открывает рот, образуя круглое «о», и его взгляд встречается с моим.
— Поверила бы ты мне, если бы я сказал, что на самом деле это была форма симпатии?
— Что? — спрашиваю я с тихим меланхоличным смехом.
— Я жил, чтобы насмехаться над тобой и вытащить какую-нибудь реакцию из тебя, независимо от того, какая крохотная она бы не была. Возможно, это просто моя индивидуальность, а, возможно, я просто долбанутый, но мне очень нравились наши стычки. Я считал их бодрящими.
Я снова тихо смеюсь.
— В этом нет никаких «возможно». Ты просто долбанутый.
Он медленно проводит ладонью по моей шее.
— Давай станем долбанутыми вместе, Лана.
— Не сегодня, — вздыхаю я, прогоняя его с кровати.
Он посылает скорбный взгляд на мои губы и встаёт.
— Эй, что это? — спрашивает Роб и берёт с тумбочки сложенный листок бумаги — тот, где я записала подробности вечера открытого микрофона. Вот, чёрт.
Он начинает читать отрывки вслух и несколько раз смотрит то на меня, то на бумагу.
— Ты такой любопытный. Верни его, — говорю я, хватаясь за лист, но мужчина держит его высоко вне моей досягаемости.
— Ты планируешь принять участие в одном из них? — озадаченно спрашивает он.
— Это не твоё дело, — сурово говорю я ему, когда Роб, наконец, возвращает бумагу обратно на тумбочку.
— Так, ты поёшь? Саша никогда не упоминала об этом.
— Саша не знает. Это просто маленькое хобби. И это не значит, что я хочу зарабатывать этим на жизнь или что-то там ещё. Скорее всего, это список того, что нужно успеть сделать в жизни.
— У тебя есть список предсмертных желаний? Это потому что у тебя диабет?
Я громко смеюсь над этим.
— Нет, ты — идиот. Сколько раз я должна тебе говорить? Диабет — это не смертный приговор.
— Это также и не смертный приговор, — возражает Роберт.
— Теперь ты драматизируешь.
— Позволь мне пойти с тобой.
— Э... нет. Весь смысл в том, чтобы там не было того, кто знает меня. Незнакомцы надёжнее. Таким образом, если я облажаюсь, мне никогда не придётся снова увидеть людей из круга зрителей.
— Но мне так любопытно, — скулит он. — Тогда сейчас спой что-нибудь для меня.
— Ни в коем случае. Я не готова.
— Держу пари, ты сексуальная, когда поёшь, — шепчет он, глядя на меня отсутствующим взглядом, будто представляет себе это.
Не могу придумать, что сказать. Ожидаю, что Роб попытается забраться ко мне в постель, но, нет. Вместо этого он идёт к двери.