— Где ты хранишь своё лекарство?
На меня накатывает волна головокружения, и я откидываюсь на подушку.
— Первый ящик, — вяло отвечаю я, указывая на тумбочку.
Открыв его, он роется и находит мой набор, пока я стаскиваю туфли и расстёгиваю сбоку молнию юбки-карандаша с высокой талией.
Роберт сидит рядом со мной на кровати и выглядит таким потерянным, всматриваясь в инсулиновый шприц.
— Я не знаю, что делать, — говорит он, будто впервые в своей жизни чувствует себя растерянно.
— Я могу это сделать, — устало успокаиваю я его. — Пожалуйста, просто помоги мне избавиться от этой юбки.
Когда поражает болезнь, то в мозгу не остается места для скромности. Я просто хочу чувствовать себя лучше, и если это значит, что Роберт увидит меня в нижнем белье, так тому и быть.
Он покусывает нижнюю губу.
— О, да, конечно.
Наклонившись вперёд, мужчина обнимает меня рукой за талию, легко приподнимает, стягивает тугую юбку по моим бёдрам и снимает. Сидя в одних трусиках, которые, к счастью, являются милой чёрной парой, я расстёгиваю последние пуговицы своей блузки и стягиваю её со своего живота. Затем я приступаю к работе над тестированием сахара в крови.
Роберт внимательно наблюдает; когда я прокалываю палец, вытекает капля крови. Его взгляд время от времени скользит по моему нижнему белью и голой коже, а дыхание Роба прерывается. Чёрт побери, неужели его заводит этот холодный и клинический процесс? Я сижу здесь больная, уставшая и потная в своей постели? Если так, тогда я не понимаю влечение.
Я поднимаю на него взгляд, пока готовлю инсулиновый шприц, а взгляд Роба сконцентрирован на старых следах от игл на моём животе. Заметив, что я смотрю на него, взгляд Роберта становится мягким, и он протягивает руку, нежно проводя горячей ладонью по шрамам. На какой-то момент мы соединяемся — он касается моих шрамов, а я наблюдаю за ним. Прежде меня никто так не ласкал. Мужчина кажется таким полным благоговения.
— Сейчас я должна принять инсулин, — шепчу я, разрушая то, что мы делаем.
Он кивает, убирая руку с моего живота.
По-моему, Роб немного морщится, когда я, наконец, нахожу место и ввожу иглу. Закончив, я всё прибираю и снова падаю на подушку.
— Тебе нужно поесть? — спрашивает Роберт, помолчав пару минут.
— Да, — мягко отвечаю я. — Не мог бы ты что-нибудь приготовить мне? Это не должно быть слишком вычурным...
Он обрывает меня.
— Я приготовлю нам ужин. А ты не шевелись — просто оставайся здесь и отдыхай.
Роберт встаёт и наклоняется, чтобы запечатлеть поцелуй на моей макушке. Когда он уходит, моё сердце сходит с ума от тех переживаний в метро, от нашего нерешительного, но отчаянного стремления коснуться друг друга. Мой временный недуг помогает нам стать ближе. Боже, что же мы творим.
Несколько минут спустя я чувствую запах курицы и чеснока, доносящийся из кухни. Выбравшись из постели, я иду в ванную, одеваю ночнушку и умываюсь холодной водой с мылом. Затем возвращаюсь в постель и заползаю под одеяло.
— Непослушная! Я же сказал тебе не двигаться, — говорит Роберт, возвращаясь в комнату в футболке и джинсах.
Он несёт две тарелки, на которых лежит что-то, похожее на куриное жаркое.
— Мне нужно было освежиться, — отвечаю я, добавляя: — Выглядит и пахнет очень вкусно, Роберт. Я не знала, что ты умеешь готовить.
Пожав плечами, он усмехается.
— Я справляюсь. Вот, ешь.
Он вручает мне тарелку и вилку и располагается возле меня на кровати со своей порцией.
Я медленно ем, всё ещё дрожа от своей оплошности, ведь я редко забываю инсулин, если это вообще когда-либо было. Моя мама всегда вбивала в меня режим и велела придерживаться его. Я имею в виду, она звонит мне каждый вечер с тех пор, как я здесь, и наш разговор заканчивается её вопросом: «Забочусь ли я о себе и правильно ли питаюсь?».
Мне нужно узнать способ быть рядом с Робертом, который не приведёт в беспорядок мой рассудок, заставляя забыть о себе, потому что, Боже, помоги мне, я очень хочу быть рядом с ним. Всё вокруг замедляется, когда я с ним, и иной раз это становится совершенно эйфорическим. Я буду следить за движением его руки, предвкушая, попытается ли он коснуться меня. Или буду наблюдать, как Роб продвигает всё ближе свое тело ко мне, пока совсем не приблизиться.
Роберт звякает вилкой о тарелку, прерывая мои мысли. Он уже доедает свой ужин, а я — только наполовину.
— Ты лучше себя чувствуешь? — спрашивает Роб, нежно убирая мои взлохмаченные волосы от моего лица.