Ладно, теперь мужчина начинает бесить меня.
— Хорошо, если всё это правда, тогда что же я не знаю о ней?
Роб складывает на груди руки и невозмутимо сообщает:
— Она — лесбиянка, Лана.
Право, теперь я в бешенстве.
— Ух, ты такой субъективный, Роберт. Просто потому что она так одевается...
— Это не потому что она так одевается, — прерывает он меня. — Я знаю, что она — лесбиянка. Я узнал это, когда нам было по семнадцать лет, и видел, как однажды летом она миловалась с девушкой в гостевой комнате нашего отца.
От осознания у меня краснеют щёки. У меня в голове всё встаёт на свои места. Все те мужчины, с которыми она ходит на свидания, и с кем заканчивает, так никогда снова и не встретившись.
О, мой Бог. Роберт прав.
Моя лучшая подруга во всём мире — лесбиянка, а я никогда этого даже не замечала и никогда не предполагала. Я просто думала, что она бы рассказала мне. Почему же не рассказала мне?
— Она призналась тебе? — спросила я с некоторой ноткой ревности.
Я ничего не могу поделать, но мне ненавистна мысль, что Саша рассказала Роберту что-то такое важное, но не подумала рассказать мне.
— Я спрашивал её об этом несколько раз, но она всегда отрицает. Саша держит это так глубоко внутри себя, Лана, что возможно, она уже на полпути в Нарнию. У моей сестры серьёзные проблемы с публичным признанием.
— Но, почему? Никого даже не волновало бы. Все любят её, несмотря ни на что.
— Не все, — говорит Роберт. — Наш отец не смирился бы с этим.
— Ну, возможно, он не был бы на седьмом небе от счастья, но не думаю, что отказался бы от неё или что-то в этом роде.
Роберт качает головой.
— Ты не понимаешь. По-моему, мой отец великий человек во всех отношениях, но он старомодный. У него нет никаких проблем с гомосексуалистами, пока его дочь не одна из них.
— Бедная Саша, — шепчу я, и наступает минута затишья. — Так она сейчас где-то с... девушкой или что?
— Более чем вероятно.
— У неё... есть подруга?
— Не то, чтобы я знал об этом. Просто одноразовые встречи, полагаю.
У меня непроизвольно вытекает слеза. Человек, которого я думала, знаю лучше всех, вдруг становится чужим. Увидев слезу, Роберт смахивает её.
— Ты расстроена, потому что она скрывала это от тебя, — говорит он, угадывая мои мысли, и я киваю.
— Не стоит. Она никогда никому не рассказывала. Я один знаю, потому что видел её с той девушкой, и сложил два и два вместе.
— Я просто... хочу сказать ей так много, но не желаю заставлять чувствовать себя неудобно.
Глаза Роберта округляются.
— Ты не можешь сказать ей то, что я рассказал тебе.
— А я и не собираюсь, — успокаиваю его я. — Я просто хочу, чтобы у меня был способ сделать так, чтобы она сама мне рассказала.
— Возможно, она и расскажет, но для этого нужно время.
— Да, — шепчу я, положив голову ему на плечо.
Закрыв глаза, я не могу остановить мысли, пробегающие у меня в голове. Я вспоминаю всё пережитое с Сашей, пытаясь выяснить, были ли признаки того, что я просто не замечала. Роберт пальцами водит туда-сюда по моему позвоночнику, и прежде чем понимаю это, я засыпаю. Я просыпаюсь следующим утром, и то только потому, что он двигает меня для того, чтобы выбраться из постели.
Я сонно открываю глаза утреннему солнцу. Роб смотрит на меня, снимая футболку, в которой спал.
— Привет, — шепчет он.
— Привет, ты, э-э-э, был здесь всю ночь? — смущённо спрашиваю я.
— Да, я задремал после тебя. Прости, что разбудил, но мне нужно собираться на работу.
— Всё нормально, — отвечаю я, уютно устраиваясь под одеялом, чтобы вернуться ко сну.
Роб наклоняется вперёд и целует уголок моего рта. Я слегка подпрыгиваю.
— Увидимся позже, — говорит он с улыбкой, выходя из комнаты.
Минуту спустя слышу звук душа в ванной, а ещё через минуту забываю свою неловкость от того, что всю ночь делила постель с Робертом, и снова засыпаю.
Глава 10
— Привет, Саш, — говорю я, заглядывая в её комнату.
Раз уж на то пошло, в конечном итоге, прошлой ночью она не вернулась домой, где именно и с кем подруга была, я не знаю. Двадцать минут назад она вернулась домой с работы, приняла душ и залезла в постель.
— Привет, малыш, входи и закрой дверь. Боже, у меня жуткое похмелье, — говорит она, потирая свой лоб. — Работа была кошмаром.
— Бедняжка, — говорю я, сочувствуя ей. — Ночка была весёлой?
Усмехнувшись, девушка поворачивается ко мне лицом.
— Самая лучшая. Она стоит моего нынешнего плачевного состояния.