Американские археологи Уильям Ретье и Майкл Шиффер239.
Имя Дэникена стало символом потому, что он разбудил человеческую фантазию. Хотя общественность (или по крайней мере ее часть) и пытается принимать его книги как «плоды воображения» и с легким сердцем относит их к сфере безвредного чтения, однако последствия творчества Дэникена далеко не безвредны. Его позиция, основанная на утверждении, будто пришельцы из космоса предопределили все прогрессивные пути развития наших отсталых предков, является причудливой формой космического расизма. Эрих фон Дэникен недооценивает человеческую изобретательность, творческую фантазию и жизнеспособность, если требует разъяснения таких, например, вопросов, как «кто научил дикарей собирать семена определенных диких растений, растирать их, добавлять воду и готовить из них пищу» или «где рассказчики “Тысячи и одной ночи” позаимствовали такое потрясающее богатство идей и образов».Археологи никогда не утверждали, что могут безошибочно и до конца определить значение всех предметов и вещей, которые они находят. Иногда это невозможно сделать даже после последовательно и комплексно проведенных полевых работ и тщательных реконструкций. Но если бы мы приняли метод, предлагаемый Дэникеном, мы объяснили бы все и — одновременно — ничего. Его основные постулаты не дают решения реальных археологических проблем, ибо не содержат ответов на вопросы, касающиеся развития отдельных культур, не объясняют и не обосновывают специфики этого развития. Наше прошлое можно объяснить либо изучая взаимодействие людей с окружающей их средой, либо признав его продуктом деятельности внеземных сил. Археологи предпочитают заниматься изучением первой возможности, поскольку она более разумна, и поэтому пытаются узнать, что в их силах, о человеческих способностях и формах жизни в прошлом. Культуры прошлого складывались в различных условиях, причем возникал широкий спектрдревних цивилизаций, которые послужили основой нашего современного мира. Если определенный ряд событий соотносится с этими представлениями, то специфику культур и их развитие можно реконструировать и объяснить, исходя из учения о человеческом поведении. Археологи вместе с другими специалистами стремятся к реконструкции таких представлений. Благодаря тому что мы тщательно исследуем остатки прошлого и предполагаем определенную разумную последовательность событий, мы можем понять своих предков и самих себя.
Историк и философ Александр Кондратов и врач Юрий Высочин240.
Одной из ловушек при оценке палеоастронавтических гипотез является нехватка нашего собственного опыта при решении некоторых, казалось бы простых, задач. Так, мы привыкли использовать для перемещения грунта бульдозер, а для подъема тяжелых грузов — подъемный кран, поэтому работа, выполненная без применения таких механизмов, кажется нам гигантской. Это естественно, ибо сегодня 99 процентов объема работ проделывают механизмы, и на долю наших мускулов приходится лишь один процент. Однако мы не должны забывать о том, что еще в XIX веке, в «веке пара и электричества», только четыре процента объема работ падало на механизмы, а 96 выполнялось за счет мускульной энергии человека.В Институте физической культуры имени П. Ф. Лесгафта в Ленинграде, старейшем в мире научном учреждении такого профиля, уже несколько десятилетий изучаются физиологические, психологические, социальные, мотивационные, этические и иные факторы, обусловливающие мощность и производительность человеческих сил, и исследуются скрытые резервы и возможности их использования. В ходе одного из экспериментов выяснилось, например, что тренированные и привыкшие к физическим нагрузкам студенты спортивного института были в состоянии достичь физических показателей, в пять – десять раз превышающих показатели нетренированных студентов университета. Кроме того, спортсмены могли быстрее мобилизоваться и достичь максимума усилий в нужный момент. Нашим древним предкам физические нагрузки были привычны, они были «тренированными», поскольку почти все виды работ выполняли мускулами. Об этом надо постоянно помнить, когда нам кажется, что для создания какого-то монумента требовались «сверхчеловеческие» усилия.