Очаг землетрясения находился под дном Черного моря и, по всей видимости, вытянулся вдоль берега. 26 июня за пару часов до толчков море в 40 км от берега на короткое время вспенилось длинной полосой. Хотя в остальном море оставалось спокойным, очевидно, тогда напряжение под дном и возмущение в придонной области лишь накапливались.
Только во время землетрясения рыбаки наблюдали мелкую рябь на поверхности воды и эффекты ее «кипения». Слышался сильный шум. Подводный грохот оглушал ныряльщиков.
Прошли 2 месяца, страсти, вроде бы, улеглись, как вдруг 11—12 сентября грянуло куда более мощное повторное землетрясение, возможно, интенсивностью до 9 баллов. Жертв было мало — несколько человек погибших, около 70 раненых, зато большие разрушения зданий. Еще вечером 11 сентября можно было заметить признаки надвигавшегося бедствия. Животные вели себя очень встревоженно: лошади ржали и рвались с привязи, не переставая мычали коровы, собаки и кошки жались к хозяевам в надежде на защиту.
Ночные рыбаки слышали непонятный гул, а «кипение» воды побудило многих повернуть к берегу Когда настала полночь, собаки зловеще завыли. Недолгий концерт продолжался 15 мин. и был оборван сильным грохотом. Земля затряслась. В окнах зданий разбились стекла, пооблетала штукатурка, корежились полы и потолки, падали дымовые трубы. Спавшие люди в ужасе выбегали на улицы подальше от разваливавшихся стен. Балконы и карнизы падали на землю. К этой какофонии присоединялся грохот многочисленных горных обвалов. Море отступило, затаилось в броске и обрушилось на побережье, распугивая нечаянных свидетелей катаклизма.
На протяжении 11 ч. были зафиксированы 27 достаточно мощных толчков, а за несколько суток их насчитали свыше 200. Дрожь земли произвела серьезные разрушения в Симферополе, а вместо многих деревень остались лежать одни руины. Встряску ощущали даже через 3 дня после первых толчков. Полуостров к этому времени уже опустел.
Сильно пострадали прибрежные населенные пункты от Алушты до Севастополя. Завалы перегородили шоссе. В Ялте оказались повреждены гостиницы, жилые дома, около города пришли в негодность почти 70% сооружений.
Электрические сети в пострадавшем районе вышли из строя, и свет померк. В темных городах, освещаемых лишь тусклыми звездами и Луной, люди натыкались друг на друга. Истошные крики, леденящие кровь стоны, разваливающиеся строения, нелепые слухи привели к страшной панике, которая усугублялась поведением собак, с воем носившихся по улицам. Собственно, именно благодаря необычайной панике скромное по масштабам Крымское землетрясение приобрело широкую известность.
Десятки тысяч обезумевших от страха отдыхающих, попавших в тиски между морем и горами, метались при свете Луны по развалинам. Создавалось впечатление, что полуостров накрыла волна сумасшествия. Острые психические реакции не могли не сказаться на самочувствии туристов. Кто-то погиб от разрыва сердца, кто-то в панике поспешил повеситься.
Застигнутые врасплох люди вели себя абсолютно непредсказуемо: одни с нечеловеческими воплями выпрыгивали из окон, вторые впадали в ступор и не могли сдвинуться с места, прочие лихорадочно собирали вещи и спасались бегством, когда землетрясение уже закончилось.
Показательны в этом смысле воспоминания профессиональных врачей, которые могли трезво оценить наблюдения за собственным состоянием и окружающей обстановкой. Например, один из таких очевидцев, несмотря на то, что не мог пожаловаться на психическую неуравновешенность и участвовал в военных кампаниях, где чего только ни насмотрелся, имел награды за мужество, свидетельствовал о той ночи как о чем-то неподдающемся описанию: «Из глубокого сна я был сброшен с кровати. Адский подземный гул, качание всего огромного здания, дрожание всех стен, потолка, пола, звон разбитых стекол, невозможность ни на что опереться, чтобы устоять на ногах и быстро одеться… Слышались невероятные женские крики в коридорах: “Горим, спасите!..”; истерический смех женщин, падающие тела, безумные взгляды уже оцепеневших и сидящих в коридорах. У меня пропало мужество: забыв абсолютно всех и все, я вылетел в коридор, дальше — к лестнице и с десятками людей очутился в чем и как попало на улице… Те 8—10 секунд — это был панический ужас, это было страшнее смерти».
Всесоюзная здравница за считанные дни стала практически необитаемой. Ее покинули не только курортники, но и половина местного населения. Кое-кто впоследствии так и не вернулся. Те же, кто остались, были уверены в скором наступлении конца света. Слухи о том, что Перекопский перешеек может от толчков «переломиться» и полуостров затонет, не внушали оптимизма. Многие деревенские переоделись в чистое белье и заполонили храмы. Молились как христианским святым, так и языческим богам. Дошло даже до искупительной жертвы — барана зарезали на одной из городских площадей Алушты. Поскольку подземные толчки не заканчивались, то у людей развились фобии — они боялись темноты, водного пространства, одиночества, нахождения в домах. При необходимости взять из дома что-нибудь смельчаки пробирались внутрь с предельной осторожностью, пугаясь каждого шороха. Сперва люди ночевали под открытым небом, а потом стали делать жилища из фанеры. На пустырях появились целые поселки из фанеры, которым дали название «Рио-де-Фанейро».