Первая из трех великих пандемий (вторая известна под названием «Черная Смерть», третья началась в конце 19 века в Китае, распространилась до Сан-Франциско, продолжается и сейчас, см. «Введение» и данный раздел) началась в 541 г. во время 15~го правления Римского императора Юстиниана I, поэтому и получила название «Чумы Юстиниана».
Чуме предшествовало впечатляющее появление кометы Галлея в 531 г., которая на протяжении 20 дней была видна на небе в ночное время. Ее исчезновение ознаменовалось переходом папы Грегори Великого реки Тибр по мосту Гадриан. Он возглавил процессию, направлявшуюся в собор св. Петра, чтобы молиться об избавлении от моров. Здесь, на Гадрианском мавзолее, папа увидел архангела Михаила, вкладывающего в ножны окровавленный меч. В этот момент чума прекратилась. После этого над могилой Гадриана была сооружена часовня, названная «Святой Михаил в облаках».
Прокопий Кесарийский описывал первое появление чумы в Константинополе (Византия), куда она была, очевидно, завезена египтянами, проживающими в Пелузии. Отсюда она поплыла в Александрию, потом в Палестину, а оттуда распространилась по всей Римской империи.
Прокопий дает детальное описание бубонной чумы, которое считается первым: «… Бубонная опухоль развивается, и это происходит не только в определенной части тела, которая называется «бубон» (пах) и лежит внизу живота, но также под мышками, в некоторых случаях — за ушами и в различных точках бедра…»
Потом он переходит к описанию классического распространения бубонной чумы от ее жертв к людям, ухаживающим за ними, о невероятном страхе больных, которые убегают из дома, чтобы погрузиться в воды моря или броситься с вершины скалы.
Прокопий пишет: «В некоторых случаях смерть наступала немедленно, в других — только спустя много дней. У некоторых тела покрывались черными пустулами, величина которых достигала размеров чечевицы, эти люди не проживали и дня. У других открывалась беспричинная рвота, которая заканчивалась гибелью больного…»
Бдительный Прокопий заметил, что «… в тех случаях, когда опухоль достигала необычного размера и начиналось изливание гноя, это означало, что болезнь покидает больного, и он начинает выздоравливать. Острое состояние стадии карбункула нашло свое разрешение в этом направлении, что служило признаком возвращения здоровья; но в тех случаях, когда опухоль не изменяла первоначальной формы, развивались беды, о которых я упоминал… те, у кого не было друзей или слуг, оставались лежать на улицах или в опустевших домах незахороненными… Тела погружали на корабли и предавали воле волн… Лекари не могли сказать, какой случай легкий, а какой трудный; доступных лечебных средств не было».
Несмотря на детальное изучение эффектов, которые бубонная чума оказывала на свои жертвы, никто из образованных людей, включая историка Эдварда Гиббона, написавшего в конце 18 века «Историю краха и падения Римской империи», не заметил, что болезнь распространялась крысами, блохами и бациллами. Гиббон писал: «… На протяжении трех месяцев в Константинополе каждый день гибли от 5 до 10 тысяч человек… Никаких ограничений для перемещения людей в Римских провинциях от Персии до Франции сделано не было. Народы перемещались и подвергались заражению во время войн и эмиграции; и запах смерти, который таился годами в тюках хлопка, завозился предприимчивыми торговцами в самые удаленные уголки».
РОССИЯ
1812 г.
В 1812 г. около 100000 русских и французских солдат умерли от сыпного тифа в России. Потом отступающие войска Наполеона занесли эпидемию в Германию, Австрию, Швейцарию и Францию.
Сыпной тиф вызывается микроорганизмом, который разносится вшами и представляет собой нечто среднее между вирусом и бактерией. Он был описан профессором Колумбийского университета Гансом Цинссером как «… неизбежный и ожидаемый спутник войн».
Так и было, когда Наполеон вторгся в Россию в 1812 г. Русские использовали тактику выжженной земли. Лишенные элементарных условий санитарии, французские войска по дороге на Москву страдали от жестокой дизентерии и диареи, что, вероятно, их очень ослабило. Во всяком случае, когда 14 августа 1812 г. они достигли Смоленска, то не смогли противостоять сыпному тифу — инфекции, одолевшей их в этом городе. В середине сентября, подойдя к Москве, ряды армии Наполеона сильно поредели от болезни.
Как писал Фридрих Принцинг в книге «Эпидемии во время воин», «… когда Наполеоновская армия покинула город, она оставила несколько тысяч тифозных больных, почти все из которых умерли. Тех, которые были крепкими, везли за собой на телегах».