Он хотел заботы?
Скользя вверх по лестнице я хихикнула.
О! Блин...
Пришлось возвращаться назад. Спустилась на кухню, отыскала печенье, налила в чашку молока, погрузила все на поднос и понесла наверх. По пути заглядывала во все комнаты. Мистер совершенство не удосужился устроить мне экскурсию по дому.
Нашла!
Прокралась до кровати, поставила на столик поднос, села на край и прикоснулась губами ко лбу демона...
Он заорал, вскочил, запутался в одеяле, попытался высвободиться, ударил рукой по подносу, опрокинул его на кровать, взвизгнул и... Вспыхнул яркий свет. Я проморгалась и посмотрела дверь. В проем набились черти, через которых пытался протиснуться Дазэл. С третьей попытки он проник в комнату и выпалил:
- Поздний ужин или ранний завтрак? - тоном родителя, застукавшего детишек на чердаке, поинтересовался младший.
- Полдник посреди ночи, - пробурчала я.
- Я мог тебя убить, - заметил Изикэль.
- Да? - я подняла вверх бровь, - а по моему ты был намерен убиться сам. Например, утонуть в молоке, - я глазами указала на мокрое пятно на кровати.
- Зачем ты приходила? - демон поправил разметавшиеся по плечам волосы.
- Ты просил позаботиться о тебе, - пожала плечами.
- То есть заботой люди называют попытку напугать?
- Нет, молоко, печенье и поцелуй на ночь!
Туманный нахмурился и приложил руку ко лбу.
- Ого! - воскликнул Дазэл. - Брат, а чем ты заслужил подобное внимание? Подались секретом, - глаза брюнета озорно сверкнули.
- Вон. Оба, - шикнул блондин, упал на сырую постель и снова сел.
Мы сочли за лучшее убраться.
Стеван сидел на берегу реки. У его ног стояли три удочки, чьи поплавки мерно покачивались на медленных водах, среди желтых листьев-корабликов.
Клева не было.
Впрочем, там, где колдун повадился ловить рыбу, никогда не клевало. Да и вообще в речушке ничего, кроме улиток, да ползающих по поверхности водомерок не водилось. Но мужчина все равно ходил на рыбалку - нервы он так успокаивал. Правда, почти ничего не осталось, что можно успокоить, ибо родимый батюшка все жилы через... нос вытащил.
И ведь не орал по сути. Глазами зыркнул, рявкнул что не то принес и швырнул перстень на пол. Стеван колечко-то поднял, на палец нацепил и из отцовского кабинета вышел. И из замка. И вообще уехал, решив больше в колдовские дела не лезть. Не в свои, конечно, а в отцовские. Пусть сам разбирается с московскими ведьмами, заданиями и всем остальным.
Колдун перекинул травинку в другой уголок рта, закинул руки за голову и откинулся на плед. Как же хорошо... Ничего не делать и наслаждаться заслуженным отпуском. Вот если бы еще воспоминания не заставляли тело и разум напрягаться.
... капли воды на подсвеченной синим сиянием коже. Змейки каштановых волос, рассыпанные по плечам и груди. Ладная фигура. Грудь, вылепленная будто по размеру его ладони. Живот, по которому тянет провести рукой, а затем скользнуть ладонью между бедер...
Вот черт!
Привязалась к нему ведьма!
Стеван сел, тряхнул головой и проверил поплавки. К его немалому удивлению один из них ритмично дергался, то скрываясь под водой, то выныривая. Колдун схватил удилище. Затрещала катушка. Леска натянулась до предела, зазвенела под тугой струей воздуха и лопнула, полоснув острым жестким кончиком по лицу колдуна.
Щеку защипало. Мужчина тронул кожу и посмотрел на пальцы - до крови его зацепило. Гадая какого же речного зверя неведомого он зацепил, Стеван сел на корточки и опустил руку в холодную воду. Миг, и колдун ушел под воду. Дезориентированный, ослепленный пузырьками, мужчина все же сумел удержать толику воздуха в легкий, сплести и активировать заклинание, вытолкнувшее его на поверхность.
Вдохнув, колдун быстро побрел к берегу. Он четко осознавал - выбираться из воды надо как можно скорее. И будто в подтверждение его мыслям вокруг человека появились первые круги водоворота.
- Вот дрянь! - пасс рукой, и несколько направленных тонких потоков воздуха взрезали Ладегу.
Выиграв несколько секунду, колдун сплел левитацию и выскочил на берег, тяжело дыша. Ему вдогонку полетел нежный девичий смех.
- Бежишь, добрый молодец? - пропел голосок и снова на реке тишь да гладь. Лишь небольшие пузырьки плывут к берегу.
- Именно! - хмыкнул мужчина, сматывая до конца леску на поврежденной удочке.