– Стоп! – взмолился господин Друнвало, почувствовав, что перечисление не добытого может закончится только к вечеру. – Это человек, он не обязан работать в шахте. Нельзя ставить в вину, что он не брал в руки кайло – он родился таким ущербным, и не дано ему преуспеть в нашем благородном деле.
Не поймешь даже, радоваться такому аргументу в мою защиту или обижаться?
– Если презренный люд никогда не спускался в шахту, то почему у него репутация положительная? Из-за этой подлой хитрости стража не сожгла его на месте и впустила в поселение. Пусть ответит, каким нечестивым образом он купил себе нейтральный статус?
Фига себе, предъява! До сего дня даже не подозревал, что у меня репа с гномами положительная. Дипломатия, полученная после достижения пятидесятого уровня торговца? Нет, она столько много не набрасывает. Тем более, что судимость мою не сняли, так что она едва-едва перекрывает этот постоянный дебаф. Мы с Джергом и Айваном вместе считали – это абсолютно точно.
Времени на раздумья мне не дали, заставили вновь приложить ладонь к волшебному камню и ответить на вопрос о том, работал ли я в шахте.
– Нет, не работал, – не задумываясь выдал я.
Камень полыхнул красной руной, руку словно обожгло пламенем. Шаман торжествующе завопил.
Шестеренки в моей голове тут же заработали с ускоренной силой, и пришло понимание, в чем моя ошибка. Вспомнил свой первый день в этом мире.
– Уточняю. В шахте работал меньше одного дня, ничего не добыл, оплату не получал. Можно ли это считать работой – не знаю.
Алатырь подтвердил мои слова светящейся зеленой руной.
Командор задумался, шамана перекосило от злости, но не остановило. Он торжествующе начал трясти кривым посохом:
– Вот и открылось его подлое существо! Сама шахта его отвергла.
– Он – человек! – напомнил очевидный факт командор. – Рудник не должен его принимать. Наоборот, это очень хорошо, что безусые потомки обезьян не лезут в глубь земли и не переводят хорошую породу своими кривыми руками. Если бы шахта всех бледномордых отторгала – это было замечательно.
Горный жрец чуть не подавился слюной от злости.
– Древние рукописи говорят о том, что 99 % людей, спускающиеся в шахты, оскверняют себя ремонтом Бого-гномо-противной машины! На нем должна быть печать отторжения, а он ее подло свел хитростью и подкупом!
Надо же, какие продвинутые гномы, в процентах считать умеют – искренне восхитился я, не поняв ровным счетом ничего из обвинительного спича.
– Это серьезное обвинение, – кивнул командор, после чего перевел потемневший взор на меня. – Ответствуй, ремонтировал ли ты Богомерзкую машину?
– Не понимаю о чем речь. Единственная машина, имеющая отношение к руднику, которую я могу вспомнить, это сломанный горнопроходческий комбайн в самой первой локации. Но его нельзя отремонтировать – это я точно помню.
– Вот!!! Он признался! Сварить его в кислоте заживо! Он произнес название этого исчадия вслух, подтвердив свою вину!
Но командора такие доказательства не убедили, он снова предложил мне ответить на полиграфе, но тот зеленым свечением подтвердил, что я не лгу.
Господина Друнвало постиг когнитивный диссонанс, если такой вообще бывает у игровых неписей. С одной стороны священные тексты не могут врать, с другой стороны не менее священный Алатырь утверждает, что человек говорит правду.
Разгадка сего парадокса оказалась проста и незамысловата. Я переоценил математические способности гномов, оказывается, они были уверены, что процентов всего 99, а не сто. Поэтому 99 % из 99-ти не подразумевает исключений из правил.
Выяснилось это уже после того, как Алатырь в десятый раз подтвердил, что я не взялся за выполнение квеста по ремонту горнопроходческого комбайна. И поэтому не испортил свою репутацию у гномов. Тот факт, что я это сделал не из благородства, а потому что квест был невыполнимый для мои скромных возможностей, слава богу не всплыл в ходе допроса.
Вот тебе бабушка и Юрьев день! Оказывается простейший квест на первом уровне таит подлянку на всю оставшуюся игровую жизнь! Очень серьезно режет репутацию у некоторых народностей расы гномов, но выявляется это только на высоких уровнях и в серьезных локациях.
Конкретно у горных дварфов добыча руды при помощи горнопроходческой машины считается страшным святотатством. Соучастие в ремонте – тоже тяжкий грех. И никого не волнует, что подстава произошла давным-давно и по незнанию. Награда, если не ошибаюсь – нубская каска Шахтера с защитой +1. Тонкое издевательство со стороны разработчиков?
Окончательно переломил ситуацию в мою пользу рассказ про награду от гномов в виде Бучарды Геологической. Я даже прослезился мысленно, вспомнив свою первую аферу в этом мире. Как давно это было, как мило и наивно.
Жрец не сдался и потребовал предъявить указанную Бучарду
– Не могу, я ее продал задорого.
– Врешь! – завизжал шаман, чуть не заехав посохом по макушке командору. Так страстно он размахивал магическим инструментом в этот момент. – Молоток этот даром никому не нужен. Ему красная цена – три медяка в базарный день. Тоже мне награда.
Довольно улыбаюсь, и убиваю наповал цифрой:
– Я продал Бучарду геологическую за десять тысяч золотых.
Алатырь убедительно сверкает чистым светом.
Немая сцена. Челюсть командора отвисает на рекордное расстояние. У Шамана похоже сердечный приступ, или притворяется гад, чтобы не били больно?
Глава 22
Через час после суда меня вызвал командор, на этот раз в казарму, где в отдельном кабинете оказался знакомый мне каменный полиграф с рунами. Порадовало лишь отсутсвие шамана, с которым мы не сошлись характерами и расовым происхождением заодно.
– Купи бучарду, – с места в карьер предложил уважаемый Друнвало.
– Смотря за какую цену, – уклончиво ответил не менее уважаемый Волхх.
– Восемь тысяч устроит?
– Пфф. Я благотворительностью по средам не занимаюсь!
– Сегодня разве среда? – удивился предводитель местного дворянства.
– Понятия не имею. Да и какая разница? В другие дни недели я тоже милостыню не подаю и в убыток ничего не покупаю.
– Какой же это убыток, если ты продашь дороже на две тысячи, за десять? – оторопел дварф от несовпадения арифметики с реальностью.
– Сам считай, – начал я загибать пальцы. – Если я куплю вещь за восемь тысяч, а не за тысячу, то я потеряю семь тысяч сразу! А заработаю всего две! Великий Меркурий, бог торговли за такое кощунство меня точно лишит благодати. Оно мне надо?
От такой логики командор завис, пытаясь понять, где его только что обдурили.
В конце концов командор сообразил и возмутился:
– Почему так мало – всего за тысячу? Ты продал в десять раз дороже!
– Вещь стоит столько сколько за нее реально готовы заплатить, и не монетой больше. Я соглашаюсь купить этот молоток только из чувства глубокого уважения лично к вам. У жреца я его и за сто золотых не купил бы! Могу поклясться на вашем Небесном камне, если не верите. И вообще еще вчера вы бы его за десять медяков отдали и были бы счастливы. Тем более, что продать мне его пока некому, в радиусе тысячи миль вряд ли найдется хоть один желающий.
– Ладно, давай тысячу, – поспешил согласится дварф. – Но я у меня к тебе еще одно дело, более важное.
Оказывается, моя история была внимательно изучена, и в ней найдено нечто интересное и вероятно прибыльное, раз оно так заинтересовало уважаемого гнома.
– Если все так и было, как ты рассказываешь, то ближайшую неделю, пока разрыв-камыш не вырастет заново, можно выйти к берегу моря? В том месте, где ты убил Карбон Архелона?
Я и не догадывался, что тростник тоже возрождается. Получатся, что я рисковал там застрять навечно, если бы не буйная черепашка, подорвавшаяся на магической свалке. Такими темпами, как я сначала планировал я бы половину зарослей не успел бы вырубить, как тростник начал расти снова на том же месте? Повезло, однако.