Наверное, впервые в жизни я был напуган… Ее здоровьем и своей реакцией на эту ситуацию.
— Ты плачешь? — прошептал у виска девушки.
— Нет, — она отчаянно покачала головой.
Ее пальцы крепко сжали край моей футболки, она тяжело вздохнула, а потом порывисто отпрянула. Встала ровно, распрямила плечи и немного вскинула подбородок, вновь показывая свою несломленность.
— Впредь я прошу больше не вести себя таким образом, — проговорила деланно ровным голосом. — Я вправе сама решать, как мне рожать.
— Я не решал за тебя…
— Тогда о чем говорил с врачом? — ее голос дрогнул, губы задрожали.
Маска сильной женщины, почти схлынула с лица, обнажая, выставляя напоказ маленькую хрупкую девочку.
Я приблизился и заключил ее лицо в ладони. Большим пальцем провел по щеке, растирая почти невидимую влагу.
— Эй, я никогда не стал бы решать за тебя. Я говорил с врачом о другом… Обсуждал некоторые финансовые вопросы. Тебе не надо забивать голову этим. Сейчас тебе нельзя нервничать, нужно больше спать, правильно питаться и пребывать в хорошем настроении.
— Да, пожалуй, — Богдана вновь отшатнулась.
Все еще злилась на мое поведение и чрезмерную агрессию…
— Садись в машину, — выдавил улыбку. — Сейчас будем исправлять твое плохое настроение.
Она машинально присела на сиденье и позволила себя пристегнуть.
— У меня самое обыкновенное настроение, — отозвалась безжизненным тоном.
— Что ж… тогда сделаем его необыкновенным.
Обошел машину, устроился за рулем. Привычным жестом перекинул папку с документами на заднее сиденье.
— Куда мы едем? — все-таки спросила Дана, когда направил машину в противоположную от ее дома сторону.
— В магазин, — ответил, пожав плечами. — Нужно купить кроватку, коляску и все что нужно для малыша. Времени все меньше.
Богдана подавленно молчала, вперив взгляд карих глаз мне в щеку. Я понимал, какой мозговой штурм творился в ее голове. Она не хотела принимать от меня подарки, но в той же степени, у нее не было денег, чтобы самой купить все необходимое.
Здравый смысл против гордыни — тяжелое противостояние! Но в итоге здравый смысл победил.
— И за это, я тоже верну деньги, — наконец, отозвалась Дана, не отвергнув мой порыв.
А порыв был какой-то невменяемый. Мне хотелось скупить полмагазина, лишь бы только увидеть теплую улыбку на губах девушки. Или искры счастья в глазах…
Выбирали кровать с энтузиазмом и присущей мне дотошностью. Потихоньку увлеклись процессом, вновь и вновь по кругу обходя огромный отдел с детскими принадлежностями и мебелью.
— Мне нужно пять минут, чтобы передохнуть, — в итоге взмолилась Богдана, немного побледнев и оперевшись на мой локоть.
Я подвел ее к низкой банкетке и помог присесть. Сам опустился на корточки и заглянул в глаза девушки. Она слишком отчаянно растирала свой живот.
— Ужас, Герман! — сквозь усталость улыбалась. — Ты ужасный муж. С тобой с ума сойти можно! Тебе ничего не нравится! Ты замучил продавцов.
— Никого я не замучал, — с деланной обидой хмыкнул я.
— Ты посмотри, как они смотрят на нас, — зашептала Дана. — Так, словно мечтают, чтобы мы поскорее убрались отсюда.
— Я думал, что я здесь психотерапевт. И как психотерапевт, скажу тебе, что они просто счастливы помочь нам с выбором.
Дана мелодично засмеялась. А потом вдруг ойкнула и ее лицо скривилось от боли.
— Все, нормально, — сразу выставила руки вперед, предугадав мой порыв вскочить и начать звать на помощь. — Просто малышу не терпится родиться, — виновато прошептала она. — Он стал активно пинаться.
Я посмотрел на ее живот. Даже сквозь ткань платья было видно, как он ходит ходуном. Потрясающее зрелище, если честно.
— Хочешь потрогать? — робко выдавила Дана, заметив, мой пристальный взгляд.
Я посмотрел ей в глаза. Растерянно кивнул и неловко расположил руку на ее животе. Едва коснулся и ничего не почувствовал, но Дана сама направила меня. Положила ладонь поверх моей руки, сместила немного вниз и легонько надавила. Мы оба замерли.
— Подожди, — хмыкнула Богдана. — Сейчас он покажет тебе свой характер.
В этот момент я почувствовал толчок. Следом еще один. Отчетливо ощущалась пяточка малыша, как седьмое чудо света, как что-то нереальное, восхитительное.
— Классно, да? — восторженно засияла Богдана.
Сейчас она казалась мне особенно юной. Беззаботной. Удивительной.
А еще, я вновь и вновь задавался вопросом: «Как она смогла полюбить еще не родившегося ребенка, зачатого насильственно?»
Я даже как психиатр не мог ответить на этот вопрос…