Я оторопел. В неверии посмотрел на экран, убедившись, что звонок врача реальный, а не плод больной фантазии.
— Она у Вас? Черт, скажите, что она у Вас!
— Да, она в перинатальном центре. И довольно скоро, ее отвезут в хирургию на кесарево, — с волнением отозвался врач. А потом он понизил голос до шепота: — Она не хочет этого. Говорит, что может справиться сама. А я все жду, что Вы на нее как-то повлияете… Герман Адамович, Вы должны принять решение за вас обоих!..
— Я должен принять решение?
Я не понимал, чего именно хотел от меня Сергей Анатольевич. Дана объяснила и ему, и мне, еще в свой первый прием, почему считает, что должна рожать сама.
Она была сильной. И храброй. Может, немного наивной в силу возраста, но все решения она всегда принимала взвешенно.
Я завел мотор, дал задний ход и быстро вырулил на шоссе. Паника немного поутихла, собирая бессвязные мысли в единое целое.
— Я не могу принять решение, которое противоречит словам Богданы, — отрезал твердо. — Если она хочет рожать сама, значит должна… попробовать сама.
— Что значит попробовать? — возмутился врач. — Герман Адамович, Вы хоть понимаете каковы риски?! Зачем они нужны? Их можно просто исключить!
Я понимал, о чем шла речь. Плохой исход! Очень плохой исход, но все же не мог иначе.
С трудом сдержал порыв огрызнуться в трубку, устав от нажима врача и этого чертового дня. Лишь пообещал, что скоро буду и тут же скинул вызов. Когда въехал на большую парковку перинатального центра, не спешил припарковаться. Сначала объехал территорию, высматривая машину Давида. Но ее здесь не было.
Брат определенно затеял какую-то игру. Он нашел Богдану. Возможно, сопроводил ее на скорой до роддома… А потом?..
Как она попала сюда, я не знал. И решил, что это может подождать.
Через короткое мгновение ворвался в центральные двери приемного покоя. Здесь посетителей было значительно больше, чем в роддоме, в котором мне довелось побывать меньше получаса назад. Сергей Анатольевич ждал меня возле широкой лестницы.
— Она уже в предродовой, — заговорил он взволнованно, суетливо преодолевая ступеньки. — Вам можно к ней зайти на минуту, — на ходу протянул мне халат и бахилы. — Но присутствовать на родах нельзя, потому что сегодня немного нестандартная ситуация.
Он с легкостью завуалировал словосочетание «рискованная ситуация». Хотя нестандартная — мне нравилась определенно больше!
— У вас еще есть время переубедить ее и настоять на кесаревом сечении, — тихо взмолился мужчина. — Как только ребенок станет в родовые пути, этого будет сделать нельзя.
Я шел по коридору в полнейшем смятении. Переубеждать Богдану мне не хотелось, но волнение слишком туго стягивало грудь.
Тихо постучав в дверь палаты, позволил себе войти, не дождавшись ответа. Мне не терпелось оказаться рядом с ней. Слишком много вопросов, все еще были без ответов, но я не знал, стоит ли задавать их сейчас.
Когда вошел, все проблемы этого дня, отошли на второй или даже десятый план.
Богдана стояла крепко уперевшись ладонями в стену. Слегка раскачивалась и тихо постанывала, вероятнее всего, закусывая при этом губы. На ней уже была одета больничная просторная рубашка. Волосы собраны в небрежный хвост. А пара прядок, выбившись, налипла на впалую щеку. Она выглядела как-то чужеродно посреди больничных стен. Такая маленькая, хрупкая, перепуганная.
— Дана, — глухо позвал ее.
Бесшумно приблизился. Положил ладони на поясницу, сразу почувствовав как Богдана прогнулась в спине, позволив мне массировать затекшие мышцы.
— Герман, я не хочу кесарево. Я сама хочу родить, — отстранившись, развернулась ко мне лицом. Вымученное выражение, усталость в глазах и застывшая боль на искусанных губах не дали мне шанса начать противоречить Богдане.
— Как ты себя чувствуешь? Как малыш?
«И как ты сюда попала?»- вот что еще мне не терпелось узнать.
— Я чувствую себя хорошо, если не считать, что сын торопыжка спешит появиться на свет… Спасибо… Что приехал, — привстала на носочки и поцеловала меня в щеку.
Она благодарила меня? Да как я мог, не приехать? Весь мой мир, был зациклен на этой девушке и ее будущем ребенке! Как, черт возьми, я мог не приехать?
— Все будет хорошо, — взяв обе ее руки в свои, крепко сжал, стараясь придать Дане уверенности. — Ты сильная, — заглянул в ее бездонные, сейчас наполненные паникой глаза. — Невероятно сильная и смелая… И ты заслуживаешь счастья! Наверное больше, чем кто либо! У тебя все получится.
Невесомо коснулся ее губ своими и сразу отстранился. Губы Даны задрожали. В уголках глаз выступили слезы.