Я киплю, а она опускает взгляд на рассыпавшиеся по полу презервативы и вдруг заботливо спрашивает:
— Нога не болит?
— Я уничтожу его сраный отель одной левой. Он посмел тронуть моё.
Вжимаю голову Стаси себе в грудь и целую её в макушку. Опять пахнет цитрусом. Как маньяк вдыхаю её аромат и понемногу успокаиваюсь. Она действует на меня слишком странно. То бесит, то уравновешивает.
- А я до сих пор хочу тебя, но вижу, что у нас без вариантов.
— Если ты уничтожишь отель, он уничтожит меня. Он ясно дал понять, что моя жизнь напрямую зависит от этого гребанного сооружения. Пожалуйста, не трогай его и давай не будем о нём.
— Ты нормальная? Ты хочешь, чтобы я дал ему дышать свободно после этого?
Взбешенно сжимаю ее плечи, и встряхиваю ее как куклу.
— Не нужно насилия, — паникует девушка, упираясь ладонями в мою грудь и пытаясь вырваться из моих рук. В глазах безумный испуг.
— Тебе его жалко?
Я напрягаюсь и делаю шаг назад, стараясь не смотреть на тело, покрытое синяками.
— Я боюсь. Ты ничего не сделал, помог ему с бизнесом по сути, а он уже два раза агрессировал. Когда ты ему что-то сделаешь, он меня убьёт. Ты просто не понимаешь, насколько безумен этот человек.
Я уже второй раз замечаю, что она перестала называть это чмо отцом. И это не удивительно.
— Хотя, по сути, Илья, кто, как не ты, должен. Он сломал твою жизнь и стоил тебе отца. Тягай тигра за усы, и меня похоронишь.
— Жалею, что пошел у тебя на поводу и две недели назад просто по тихому увез тебя из этого сраного отеля, а Федора оставил решать финансовые вопросы. Ещё тогда следовало моему кулаку потолковать с его мордой.
Иду к шкафу и ищу трусы, чтобы спрятать своего неудовлетворенного зверя.
— Спать ложись и не драматизируй, женщина.
Открывает рот, но затем тут же захлопывает его, так ничего и не сказав. Наклоняется, берет кофту и надевает её, собирает презервативы и поднимает смазку. Шевеля одними губами, читает надпись на презервативах xxl и бледнеет, спрятав их в шуфляду прикроватной тумбочки.
— Когда месячные? — интересуюсь для общего развития.
— Должны были быть вчера, — произносит и тут же смотрит, как я замер, качает головой, резко говорит, — только не начинай. Так бывает и так уже было, когда он меня бил перед ними. Начнутся.
— Спать ложись.
Сам заваливают на кровать, обнимаю подушку и стараюсь унять желание сейчас же сорваться и разнести Егорову сраный бизнес. По ходу он не уяснил одно: мое трогать нельзя. До сих пор думает, что откупился Стасей. Придурок. Это начало конца. Его конца. Федор активно мониторит его финансовые траты, и это не сильно радует эту мразину. А 50 процентов от ста это уже не так солидно.
— Спокойной ночи, — говорит негромко, поворачивается ко мне спиной и выключает свет ночника.
— У тебя совесть есть? — бормочу беззлобно, повернув голову к Стасе.
Поворачивается ко мне.
— Прости? — недоумевает.
— Меня не было две недели. Ты ничего сделать не хочешь? — мое возмущение нарастает, блядь сука все по пизде, я Егорова прикончу утром.
— Ты же сказал ложиться спать, — теряется девчонка, присев на кровати.
— А ты рада стараться? — я ее сейчас укушу, могла бы просто изобразить доброжелательность и поцеловать.
— Я исполнительный человек, — жмет плечами ровно, но прежде, чем я взорвусь, наклоняется, находит мой рот и закрывает его поцелуем.
Доля секунды и я уже плохо соображаю. Сваливаю Стасю на спину и нависаю над ней. Почему я решил, что ей ничего уже не будет угрожать. Почему не оставил Федора здесь? Почему я решил, что с каких-то хуев Егоров перестанет трогать мое? У него определенно нет мозгов. Судит по себе? Думает, если я забрал его дочь таким способом, то и сам не лучше него? Что я в принципе постоянно беру женщин силой? Не беру, сами идут и делают то, что я скажу. И эта мелкая сука делает, но делает это словно под дулом пистолета. А я так не хочу. Блядь, прошло две недели, а мы до сих пор на той же отправной точки. Я хочу ее до безумия. Но хочу так, чтобы отвечала, чтобы чувствовала себя в безопасности и привыкла ко мне, испытывала страсть и желание.
Я себя не понимаю. Я забочусь о том, чтобы она что-то чувствовала ко мне? Такого никогда прежде не было. А с этой все по-другому. До сих пор накрывает злость на себя же за тот первый раз. Полчаса и все бы было в ажуре, закажи я смазку, прояви терпение.