— Могу я вам помочь чем-то?
— Мне нужен хозяин отеля, в его интересах уделить мне внимание. И да, кофе, пожалуйста… два.
— Боюсь, что Виктор Николаевич не принимает гостей так поздно. Впрочем, я сообщу о вашем прибытии. Как вас представить?
— Илья Андреевич, бизнесмен, который хочет получить долю в этом бизнесе.
Говорю жёстко и понятно, чеканя каждое слово. Чего я хочу добиться этой встречей? Посмотреть в мерзкое лицо человека, который стёр мое безоблачное будущее, поверив дочери-шлюшке? Хотя кто она ему и кто я. Искусно инсценированная подстава обелила ее грязное имя, моё же имя смешала в грязью.
Женщина смотрит, не мигая, затем кивает. Соглашается на такое представление. Дела, видимо, реально плохи.
Она отходит за стойку, делает звонок и негромко передает информацию боссу. Терпеливо слушает ответ. Кладет трубку и возвращается к нам.
— Пройдите за мной, я проведу вас.
Мы поднимаемся на третий этаж в номер Люкс. Женщина стучит в дверь и мужской голос гаркает:
— Входите.
Неплохо обосновался в этом здании Егоров, даже ремонт отгрохал по последнему риску моды. Любит себя мразь. Вхожу в элитные апартаменты, глазами выискиваю высокую тощую фигуру владельца этой подыхающей некогда шикарной богадельни. И где же будет жить этот дедок после того, как его с треском выселят из этих квадратных метров рая на улицу?
- Сколько вы мечтаете получить за отель?
Без прелюдии и приветствий начинаю свой разговор. Голос непривычно жёсткий и холодный.
— Не с порога же о цифрах, Илья Андреевич, — улыбается, но улыбка жесткая. Расчетливый делец. — У меня есть и другие покупатели, и ряд условий, без которых сделка невозможна, и я хотел…
Дверь за моей спиной открывается, и я слышу женский голос.
— Пап, там продукты привезли, в накладной расписаться нужно… Ой. Я не знала, что ты не один, простите.
Он хотел… хмыкаю иронично, но не успеваю развить в голове иронию до размера вселенского Армагеддона. Мои уши уловили знакомые нотки. Агата? Вряд ли. Мозг выдает инфу: младшая, Анастасия. Поворачиваюсь к двери и понимаю, что не та потаскуха из прошлого. Перед глазами молодая, похожая на сестру, девушка. И мой мозг отключился, вывернув наизнанку мою черствость, которая за много лет укоренилась во мне. Что я творил дальше, не смог себе объяснить ближайшие недели, да что недели, месяцы. Как обухом по голове, когда увидел её глаза.
— Я готов поддержать ваш бизнес, а не присвоить. Мне плевать на ваших стоящих в очереди ротозеев. У вас есть шанс сегодня же скрепить сделку подписями. Но у меня есть главное условие.
— Я зайду позже, — негромко бросает девушка из-за моей спины.
— Сгинь, — сквозь зубы процедил мужик и перевел взгляд на меня.
— Какое условие?
— Она становится моей любовницей при условии, если является девственницей. Вы же до сих пор за чистоту в дочерях, Виктор Николаевич? — холодный блеск безумия вспыхнул в моих глазах, я мог в этом поклясться кому угодно.
Насколько принципы у Егорова теперь сыграют? В прошлом он пёкся о чистоте дочерей, любому был готов голову снести. Сейчас снесет? Должен. Другого не жду.
Девчонка не успела выйти. Так и застыла в дверях, слышу её судорожный вздох. Такой же вздох испустила администратор, которая ещё не покинула помещение.
— Все вон, — сказал резко хозяин богадельни, — кроме вас, Илья Андреевич. И тебя, Настя.
Федор Васильевич бросает взгляд на меня, получает моё одобрение и выходит. За ним администратор.
— Я не ослышался? — уточняет жестко Егоров. — И откуда вам знать о моих предпочтениях? Мы знакомы?
— Так сильно изменился простой водитель за десять лет, Егоров?
Присаживаюсь на удобный диван и смотрю на сжавшуюся девчонку. Хочу её. Какого черта?! Что со мной не так? Понимаю, что это желание крепнет с каждой минутой. Нет, секундой. Хочу трахать её и видеть в ее глазах похоть, страсть. Сжимать упругую грудь и слышать протяжные стоны, когда буду до боли сжимать ее соски.
— Кофе сделай мне, Анастасия.
— Ты?! — выдохнул её отец.
Даже девчонка, чьё лицо было абсолютно бескровным, прищурила глаза, всматриваясь. Она была ребенком, когда всё случилось. Помнит ли меня?
— Зачем тебе это нужно? Унизить меня? — Егоров смотрит испытывающим взглядом.
— Помочь сохранить бизнес? Влить новую кровь? Это унижение?