— Тебе нравится? — поднимает глаза, выпуская его изо рта и опаляя дыханием головку.
— Блядь, не нужно слов, просто делай это, Стася!
Больше ничего не говорит, ее рот открывается только для того, чтоб принимать в него мой член. Старается, пытается вобрать глубоко, хотя получается совсем слабо. Этот маленький рот даже на треть берет еле-еле. Но ничего, научится. И первая попытка увенчалась успехом. Я почувствовал, что вот-вот кончу и заставил ее приподнять голову, чтоб не подавилась с непривычки. Семя выстрелило ей в грудь, заливая тело, обильно. Сижу и словно завороженный смотрю, как ручеёк спермы течёт по ее груди и капает с соска на её ногу. Красивая картина.
Хватаю рукой затылок Стаси и впечатываюсь губами ей в сладкий ротик. Шизею. Сваливаю ее на спину и целую, как сумасшедший, плевав на то, что слипнемся. Опять оставлю на ней свои отпечатки, но плевать, хочу слышать ее стон, хочу, чтобы научилась возбуждаться и раскрылась мне. Наверное, такое воздержание даст мне время её приручить.
— Спасибо за взрыв мозга, — рычу довольно, — ты меня безумно возбуждаешь, детка. Ты же это понимаешь?
— Чувствую кожей, — отвечает, намекая на то, как я ее перепачкал. — Всю поездку копил?
— Издеваешься? — хмыкаю, прикасаясь пальцами к волосам. — Я привык заниматься сексом каждый день.
— Не в курсе ваших привычек, — ответила безразлично и поерзала подо мной. — Мне больно. Слезь.
— Да я тебя и не давлю, не наговаривай, — ухмылка вновь появилась на моих губах, — но уговорила, отпущу тебя.
Спрыгиваю с кровати, подхватываю ее на руки, оцениваю размеры пиздеца на наших телах и хмыкаю. Знатно залил, нам нужно хорошо отмыться.
— Целуй, — требую настойчиво, пока несу ее в ванную.
Целует.
— Я не имела ввиду, что ты давишь. Твое семя присохло и от трения неприятно тянуло кожу, — говорит у моего рта.
Семя. Даже не может сказать сперма.
— Брезгуешь?
— Нет. Но вообще да, я брезгливая. Не обижайся.
— Я не парюсь, а теперь сделаем наш душ ещё горячее.
Ставлю ее в кабинку, собой заполняю небольшое пространство и опять целую ее, сжимая плечики. Мой член опять пытается ожить, чутко реагирует на нее. Бешусь от того, что не смогу ее брать.
Включаю воду, вспениваю губку с цитрусовым гелем и мою ее, отдаю ей, прошу сделать тоже самое. Сам же пальцами изучаю ее изгибы, иногда прикасаюсь к клитору, к сладким половым губам.
— Хочу тебя безумно, Стась, тебе придется ещё раз мне помочь.
Уже больше похож на пацана, чем на мужика. Я прошу. Пиздец.
— У меня скулы болят, — говорит жалобно, но мои ладони перехватывают ее ладони и совместно проводят по члену.
Отпускаю ее руки лишь когда понимаю, что она поняла, чего от нее хочу. И она поняла это очень хорошо. Старается пока не приносит мучительную разрядку. Сперму с члена и ее ладоней смывает вода, тяжело дышу, уткнувшись ей в лоб, не замечаю, что она за мной наблюдает изучающим взглядом. Когда пытаюсь поймать ее на этом, отворачивается, берет губку и снова проходит по моему лобку, обмывая.
— Теперь наконец спать?
— И быстро, — рычу, — тебе лучше сбежать и укутаться с головой, ночник выключи.
Отпускаю ее, сам ещё стою под душем и не спешу. Я попал. И это не банальная похоть. Думал, что никогда не смогу испытать чувство любви, такое как было между родителями. Теперь меня просто выворачивает от того, что она холодна со мной. И пусть если не боится, то относится как к мужику, у которого хер главнее человеческого отношения.
Много думал о ней эти недели. Она слишком несчастна и обижена семейкой. Не знаю, сделал ли лучше, вырвав ее из лап папаши.
Иду в спальню. Действительно укуталась. Не знаю, спит ли. Ищу другое одеяло, чтобы не подкатываться к ней и не тереться кожей о кожу.
Целомудренно целую ее в плечо и просто отрубаюсь.
Стася
Проснулась рано, почувствовав, как тянет низ живота. Встала, сходила в ванную, привела себя в порядок, хотела вернуться в кровать, но вовремя вспомнила, что там он. А нарваться на очередные опыты очень не хотелось, мучаясь от спазмов внизу живота или без них.
Ночь не оставила ничего кроме чувства горечи. Безусловно, я испытывала какую-то нездоровую благодарность за то, что он не натянул меня с разгона, как сделал это в первый раз. Хотелось верить, что в отличие от отца он не животное, для которого существуют лишь его желания. Впрочем, желания потом посыпались как из рога изобилия. Но кому мне пожаловаться? Я здесь на правах секс игрушки. Придётся учиться играть роль. Молча и безропотно.