— Держи её, — кричу другу, но тот не успевает подхватить мою девочку.
Зато это делает всегда поворотливый Илья.
— Таир, она в обмороке, ей нужна помощь, — осознаю, что слышу голос женщины.
Только сейчас замечаю, что у ворот стоит невысокая темноволосая девчонка с огромными глазами, и не менее огромным животом, не меньше шести месяцев.
— Алия, не трогай сумки, Федор их сам в дом занесет. Гурам, руководи, не смотри на меня, как на черта лысого. А ты, Варта, попытайся объяснить, какого черта эта женщина делает у тебя в доме?
Я остаюсь снаружи до тех пор, пока ко мне не подходит спутница Ильи. Улыбается скромно и протягивает руку.
— Я жена Таира, вашего друга, он много о вас рассказывал в последние две недели, когда память к нему вернулась.
Пиздец. Где же он был столько лет? Как спасся? Да вообще, что за нахрен происходит?!
— Рад нашему знакомству, милая леди, проходите в дом, ваши вещи заберут.
Женат, значит, память потерял. Шумно выдыхаю и тяжелым взглядом смотрю на окна дома. Вот тебе и радость встречи, мать его.
Вхожу в гостиную. Вижу, что Стася лежит на диване, вокруг нее скачут Алия и Тамара Петровна.
— Почему дочь Егорова живет у тебя? — с порога прилетает мне, а я рот открыть не могу
— Ты не помнишь её? — спрашивает Гурам, пока я стою, как истукан, и не знаю, что говорить.
Бросаю взгляд на бледную Стасю, которая не приходит в себя.
— Да что ж это такое, бедная девочка, ну хоть бы в этот раз без скорой обошлось, — волнительно бубнит Тамара Петровна.
Я поднимаю взгляд на Илью, которому Гурам задал вопрос.
— Это же не Агата, я же вижу! Тогда что эта девка делает у тебя?
Меня давно так не пытали, а я впервые не могу говорить. Он смотрит с такой неприязнью, что мне кажется, чтобы я не сказал, мне по любому впечатают огромный кулак в лицо.
— Она моя жена, я женился на ней после твоей гибели.
— Какого черта?! Ты же, как никто другой, знал, что всё, что связанно с этой семьей под запретом! Вы все знали, — орет Илья, о да, орать он умеет, и сейчас отлично напомнил.
Стася открывает глаза. Этот громовержец и мертвого с того света поднимет. Не хватало, чтобы сына разбудил, и будет вообще отлично.
Стася резко садится, смотрит на Илью, как на приведение.
— Как это возможно? Как?
Руки женщин пытаются уложить ее назад, но она, кажется, не видит никого кроме Саги.
— Стася, приляг, — обращается к ней Гурам. — Илья, не ори, в доме ребёнок спит.
— У вас уже и ребенок имеется? Шустрые вы, скажу вам.
Он отворачивается от меня, и я понимаю, что всю свою ненависть он посылает в лицо моей девочке. Стася еще не понимает, что перед нами человек, которого мы не видели два года и который потерял память. И почему-то у него видел полнейшее отторжение того, что Стася была его женщиной.
— Какого хуя ты замужем за моим лучшим другом? Вам с отцом мало того, что сделали в прошлом?
— Прекрати, ей нельзя волноваться, — хватаю друга за руку, но тот резко разворачивается, и я вижу, как молниеносно сжимаются его пальцы в кулак.
— У нас имеется, — рявкает Стася на Илью. — Ты купил меня у отца, сделал мне ребёнка и умер, завещав свое богатство. Перестань орать, разбудишь сына — убью своими руками!
Резкая, как кошка, Стася оказывается между нами и без грамма страха отталкивает от меня Илью. Я никогда ее такой не видел.
Гурам тоже вдруг оказывается рядом, не зная, кого сейчас придется успокаивать — Илью или Стасю.
— Таир, — раздается тонкий мелодичный голосок, — мне плохо.
Напряжение, разрастающееся до всемирного взрыва, моментально рухнуло и разбилось на тысячи осколков. Илья срывается с места и несется к побледневшей Алии, которая с помощью Гурама садится на край дивана и держится за низ живота.
— Милая, прости, прости, скорую? Опять напряжение?
— Окно откройте, дайте воздуха побольше, — даю указание Тамаре Петровне, а сам смотрю на Стасю и не знаю, что ей сказать в этот момент.
Я такой ее ни разу не видел. С порога выложила информацию человеку, который не должен был получить ее в таком формате. Стася не знает, что Илья женат и у него будет ребенок.
Как только появляется беременный живот, на лице жены выступает пунцовое пятно.
— Я сваливаю, — поворачивает голову ко мне и поднимает руки, словно капитулирует. — Я не вывезу всё это, родной, прости, разбирайся с ним сам.
Она говорит это достаточно громко, и Илья реагирует на ее слова, поднимая голову и провожая непонятным взглядом. А мне стало легче дышаться, когда Стася покинула комнату и оказалась за несколько стен от Ильи.