— А ты тогда кто? — он резко придвинулся ко мне. — Девушка, целующая первого встречного.
От возмущения я буквально задохнулась. Конечно, он теперь вечно будет напоминать мне об этом…
Тут мой взгляд упал на ворот его рубашки. Руки сами потянулись к ткани.
— А ты подросток, который целуется со старыми друзьями?
На его белой рубашке отчётливо виднелся отпечаток губной помады Инги.
Абрамов скосил глаза на ткань и резко отпрянул.
— Я не целовал её, — с недовольством пробубнил себе под нос.
— Очень зря! — вновь не удержалась от сарказма. — Из вас получилась бы отличная нефальшивая пара. Тем более что Инга умеет метить территорию. Она даже не потрудилась использовать помаду не оставляющую следов.
Удивительно, но эта ситуация задела меня за живое. Может потому что я очень много раз видела подобные метки на рубашке Феликса. А сейчас просто устала отмалчиваться, обрушив накопленный годами гнев на наглеца босса. Или меня действительно задел его уход с Ингой?
— Чёрт, София! Тебе никто не говорил, что иногда тебя слишком много! — Абрамов вновь начал заводиться.
Его мечущий молнии взгляд опять был обращён на меня.
— Уж не хочешь ли ты сказать мне, чтобы я заткнулась? — я тоже была на взводе и не уступала в убийственном взгляде.
— Да! Хочу! — отчеканил он.
Как только я открыла рот, чтобы ответить ему какой-нибудь колкостью, в его кармане затрезвонил телефон. Едва Абрамов взглянул на экран, то тут же поднял указательный палец вверх, словно призывая меня к порядку.
Приняв вызов, мягко улыбнулся и размеренно выдал: — Да, котёнок? Ты ещё не спишь?
Долго слушал ответ, отвернувшись к окну, и я не могла посмотреть ему в лицо.
— Конечно, я уже еду… Что тебе купить? Хорошо, тогда сходим вместе и купим…
Слушая собеседницу, Абрамов рассмеялся с какой-то нежностью в голосе. Он с ней явно сюсюкал, открывая передо мной всё новые и новые грани, своего паршивого характера.
Я непроизвольно отодвинулась к самой двери. Была уверена, что он говорит с любовницей и мне стало совсем неловко.
А я ещё извинялась перед ним за разговоры о покойной жене! Да он не стоил моих извинений.
Когда он закончил говорить и убрал телефон, то сразу повернулся ко мне лицом.
— Так о чём мы говорили? — как-то растерял и злость, и ряд претензий в мой адрес.
Конечно, теперь его мысли были заняты любовницей, к которой он прямо сейчас держал путь. У меня даже голова разболелась от бешеного потока мыслей.
— Мы закончили говорить, — отрезала я. — И слава Богу, уже приехали.
Почувствовала облегчение, когда в окне замаячила знакомая местность. Через мгновение машина притормозила возле общежития. Водитель долго парковался, но я не понимала для чего. Я же могла просто выйти и всё!
— До завтра, — сухо бросила начальнику, как только машина встала.
— Я провожу, — отозвался Абрамов, открыв свою дверь. Он сделал это так быстро, что я даже возразить не успела. А ещё через короткое мгновение, он распахнул и мою дверь. Его рука показалась в салоне ладонью вверх и как только я ухватилась за неё, позволив помочь мне выйти, он настойчиво зашептал: — Нам ещё вместе работать, София Александровна. Поэтому ведите себя как профессионал, а не как ревнивая жена. Вы не моя жена, не забывайте об этом.
Он не позволил мне выдернуть руку. Сжав пальцы, сопроводил до подъезда и только потом отпустил.
— Конечно, Егор Алексеевич, — растянув на губах самую обворожительную улыбку, встала перед ним. — И вы тоже не забывайте, что я пока не являюсь полноправным сотрудником вашей фирмы. Не сильно откровенничайте со мной, а то мало ли что.
Его брови сошлись к переносице. Потемневший взгляд пробуравил лицо.
— Похоже, Вы не сильно держитесь за эту работу, София Александровна.
— Это угроза? — насмешливо вздёрнула бровь.
— Это предупреждение! — резко бросил он, после чего развернулся и ушёл прочь.
А я смотрела ему вслед, и на, то как уезжала машина, испытывая целый фейерверк эмоций. Адреналин бегал по венам и немного кружилась голова, но мне никогда не было так хорошо, как сейчас. Потому что я впервые смогла дать отпор мужчине.
И мне безумно это понравилось.
7
Я зашла в офис, толком не понимая собственного настроения. Лёгкая усталость от недосыпа сошла на нет. Мысли о поступках и словах Абрамова улетучились сами собой. Думать сейчас я могла лишь о работе и о том, чтобы не лишиться её в одночасье.