— Да, — импульсивно шагнул к Соне и крепко сжал хрупкие плечи. — Я не вдовец. Моя жена… бывшая жена — беглянка, которая променяла семью и дочь на сладкую жизнь. Для меня она умерла во всех смыслах. Документально мы в разводе… — заскрежетал зубами, чувствуя как ненависть накатывает с новой силой. — Эта тварь даже отказ от ребёнка написала. Теперь мы чужие с ней. А что с твоим прошлым, которое вдруг вернулось за тобой? Мне важно это знать…
Соня скинула мои руки, вырвалась и метнулась в комнату. Я не потрудился даже запереть дверь, просто помчался следом. Я хотел положить конец её тайнам здесь и сейчас. Находиться и дальше в подвешенном состоянии не мог и не хотел.
Соня нервно расхаживала по комнате из угла в угол, не находя себе места. Пройдя вглубь, я сел на диван. Оперся локтями на колени и запустил пальцы в волосы. Напряжение сделало воздух густым и вязким. Было трудно дышать, но ожидать Сониного признания ещё труднее.
— Не нужно меня стыдить! — наконец выкрикнула Соня. — И сравнивать со своей якобы почившей женой. Ты тоже мне врал. Считай один один, — устремила гневный взгляд, который буквально обжег меня. — Я поступила так, как поступила. И ни о чем не жалею. Ты же даже не знаешь почему я бежала? И что мне приходилось терпеть долгие годы в браке!
— Тогда расскажи, — тихо отозвался я, слегка остыв, видя как переживает Соня. — Именно за этим я здесь.
Остановившись посередине комнаты, она зябко обняла себя за плечи. Рвано хватала воздух ртом, не находя в себе сил начать разговор.
— Я не люблю и никогда не любила мужа. Это мой второй побег от властных отношений с Феликсом и я не собираюсь возвращаться…
22
София
Говорить было тяжело. А ещё тяжелее было смотреть в глаза Егора. Да, я обманывала его, ведь не рассказывать о своём прошлом — это тоже обман. Не говорить о замужестве, которое все ещё существовало — значило врать! Егор хоть и был со мной нечестен, но всё-таки состоял в разводе и его ничего не связывало с бывшей женой.
И всё же стыд за свою подлую ложь, перекрывал страх и нежелание возвращаться к Феликсу. Страх за Егора, затапливал с головой, потому что у моего мужа была власть и возможности для уничтожения и меня и всех тех, кто стал мне дорог. Феликс не особо отличался принципами, а сейчас когда я так разозлила его своим побегом, наверняка жаждал мести. Он просто вернёт меня домой, и сотрёт в порошок Егора, мне в назидание…
— Уходи, Егор, — попросила негромко, растирая замёрзшие плечи. — Не задавай вопросов… просто уходи.
Он порывисто встал с дивана, словно был больше не в силах говорить со мной соблюдая дистанцию. Подошел ко мне сзади и нежно обнял. Окутал мужской силой и нежной заботой. Я почувствовала его горячее дыхание на шее и задрожала ещё сильнее.
— Он обижал тебя? — прокашлявшись спросил Егор, прикоснувшись влажными губами к моей шее.
Его невесомые касания, будто извинения за то, что ему приходилось ковыряться в моем прошлом.
— Не так как ты думаешь, — мой голос хрип с каждой секундой. — Он меня не бил, если ты об этом… Но наша жизнь, заранее спланированная нашими родителями, была сущим кошмаром, — рефлекторно вздрогнула, мысленно возвращаясь в годы брака с Сабуровым. — Мы просто не подходили друг другу. Феликс не считался со мной, я для него была лишь приложением к богатейшей семье Сабуровых. Красивой куклой… Послушной, бестолковой, воспитанной. Я устала быть куклой, Егор. Боже… как я устала…
— А дети?..
Я четко расслышала болезненные нотки в голосе Егора. Его личная трагедия по прошествии времени не исчезла бесследно. Ему было важно знать, что я не такая, как его жена. Что я не способна бросить ребёнка.
— А что дети? — неопределенно пожала плечами. — У нас их нет, и никогда не было. Словно у таких неподходящих друг другу людей и не должно их быть.
Развернувшись к мужчине лицом, утонула в его объятьях, позволяя себе расплакаться навзрыд. Он нежно гладил меня по спине, раскачиваясь из стороны в сторону. Словно убаюкивал…
Егор буквально забирал мою боль, окутывая моё исстрадавшееся сердце любовь, на которую у нас больше не было права.
Когда слёзы закончились, подняла на Егора затуманенный взгляд:
— Я не допущу, чтобы ты или Катя пострадали… У тебя нет такой власти, чтобы противостоять моему мужу.
— Мне плевать, — беспечно отмахнулся Егор и эта беспечность больно кольнула в самое сердце.
Я отпрянула. Растёрла остатки влаги по щекам и постаралась вложить в свои слова чуть больше уверенность: