Они неслись по ночному городу. Движение оказалось даже более опасным, чем днем. Дорогие иномарки летели на бешеной скорости, подрезая друг друга и нарушая правила. Марк лавировал между ними, стараясь держать дистанцию от машин.
Крис жмурилась от удовольствия, ее руки порхали по его телу под водолазкой, по упругому животу и груди, вверх и вниз. Марк судорожно вздыхал от ее прикосновений и старался не потерять управление из-за этих невыносимых ласк.
Менее чем за двадцать минут они добрались до его дома, где он два года назад выкупил пентхаус. Зарулив на свое парковочное место, Марк слез с мотоцикла и резко сдернул Кристину, целуя, прижал ее к себе. Ее нежные прикосновения в дороге лишили его остатков самообладания. От поцелуев кружилась голова, и подгибались ноги. Кристина забыла, как дышать, когда он, наконец, отпустил ее. Держась за руки, они зашли в лифт, который поднял их прямо к нему домой.
Крис замерла у входа. Типичное жилище успешного красивого холостяка, грустно подумала она. Стильный современный интерьер с обилием бетона, кирпича и дерева. Огромная гостиная, окна в пол, барная стойка, большой удобный диван, обитый светло-серой кожей, пушистый пегий ковер и открытая бетонная лестница, ведущая наверх в спальню. Сколько раз они собирались здесь, в этой гостиной, вдвоем с Марком или компанией. Обсуждали работу, сплетничали, просто отдыхали, смеялись и шутили, смотрели фильмы. На столе валялись уцелевшие куски пиццы, а в руках было пиво или вино, и за веселой болтовней могла пролететь вся ночь.
— Марк, — серьезно и тихо сказала она и в который раз спросила. — Что мы делаем? Мы же разрушим все, что берегли!
— Крис, — не менее серьезным тоном отозвался Марк, смотря ей прямо в глаза. — Я не могу этому противиться. Что-то изменилось, и мне не справиться с этим! Но если ты можешь — то уходи. Сейчас.
Крис отступила назад и поднесла руку к кнопке вызова лифта. Но рука замерла и повисла в воздухе. Она поняла, что то, что они берегли, уже разрушено и больше никогда не будет прежним, и спасать их дружбу бессмысленно. Поцелуи и накрывшая их с головой страсть не оставили им пути назад. И если это не произойдет сегодня, рано или поздно это произойдет все равно. Ей стало по-настоящему страшно за себя и за них. Что-то важное происходило и бесповоротно менялось в ее судьбе. Она прильнула к нему, положила голову на плечо, и обняла его как друга.
— Мне страшно, Марк, — прошептала она, поднимая лицо к нему.
Он обхватил ее лицо руками, наклонился к ней, нежно поцеловал лоб, щеки, губы. И она отдалась его объятиям, не думая больше ни о чем.
Глава 3. Пробуждение
Открыв глаза и сладко потянувшись, Кристина чувствовала себя абсолютно выспавшейся, несмотря на то, что полночи провела в объятьях Марка. В голове все ещё царило вчерашнее опьянение, и выпитым в большом количестве любимым коктейлем и умелыми ночными ласками. Поворочавшись туда — сюда в мягкой постели, застеленной гладким приятно-пахнущим бельем цвета сливок, она уставилась в потолок и размышляла над тем, что случилось этой ночью. Несколько минут понадобилось ей, чтобы осознать, что ее возлюбленного рядом нет, и в квартире тихо. Повернув голову налево, она заметила на его подушке вырванный из блокнота листок бумаги, перевернутый текстом вниз. Сердце наполнилось дурным предчувствием, и она судорожно сглотнула. Резко сев в постели, она уставилась перед собой и не сразу взяла листок. Крис уже знала, что в этой записке, как если бы уже прочитала ее. Зная Марка, она понимала, что это не записка мужчины, который встал пораньше и умчался за свежесваренным кофе и круасанами для своей любимой в ближайшую пекарню. Это была записка мужчины, который трусливо сбежал на утро от своей уже бывшей подружки. «Боже!», — думала Крис. — «Он поступил со мной так же, как со всеми ними!!» Растеряно блуждая взглядом по комнате, она зачем-то искала блокнот, откуда был вырван листок, и скоро увидела его на столике со стороны Марка. «Видимо, это его обычный способ попрощаться на утро, и блокнот всегда под рукой. Наверно, он быстро заканчивается», — грустно усмехнулась она. Набравшись наконец смелости, она взяла листок, перевернула и прочитала прыгающие слова, написанные корявым подчерком Марка:
«Ты права, мы не должны были. Давай забудем. Ты сможешь? Я смогу. Ради нашей дружбы. Твой друг Марк».
Она безвольно опустила руку с листком и минуту сидела в оцепенении. «Дура!! Какая же я дура! Как я позволила загнать себя в эту ловушку! Дура!», — выкрикнула она последнее слово вслух, в отчаянии ударив руками по одеялу. Больше всего на свете она жалела о том, что Марка сейчас нет рядом, и она не может залепить со всей силы по его самодовольной физиономии. В груди клокотало бешенство и злость на саму себя. Что ей злиться на Марка? Он поступил с ней так же, как поступал со всеми, кто имел счастье разделить с ним это ложе. Но на себя она злилась безумно, за свою глупость, доверчивость, за свои чувства, с которыми она не смогла совладать, стоило ему притянуть ее к себе.