Огонь в его груди был бурлящим и сильным, бросая на нее свой отблеск и делая его больше похожим на какого-то духа, чем на физическое существо в неровном свете туннеля.
— Ты не имеешь права заставлять меня так себя чувствовать, женщина, — сказал он.
— Что я заставляю тебя чувствовать?
«Кроме ненависти».
— Голод, — ответил он, его глубокий голос эхом отозвался в туннеле.
«О».
Эллия снова отвернулась к стене, улыбка исчезла, не в силах игнорировать укол разочарования в своем сердце.
— Это не моя вина. Это все из-за жара.
— Это полностью твоя вина.
Он подвинул бедра вперед, прижимаясь к ней чуть сильнее, заставляя ее ахнуть, и скользнул рукой ей за спину. Он провел ладонью вверх по ее позвоночнику, а затем потянул ее вниз, царапая когтями ее кожу так, что она задрожала.
— Ты получила удовольствие от нашего спаривания, не так ли?
— Если я скажу, что да, ты собираешься наказать меня за это?
— Никакое наказание, которое я мог бы применить к тебе, не оставило бы меня невредимым. Мне нужна только твоя правда.
— Тогда, да.
Еще один удовлетворенный рокот прокатился в его груди. Его рука снова двинулась по ее боку к животу, и он провел ею вверх между ложбинками ее грудей, чтобы обвиться вокруг ее шеи. Он заставил ее выпрямиться, прижав спиной к своей горячей, твердой груди, и наклонил голову, чтобы положить подбородок поверх ее волос. Эллия едва сдержала стон, когда его член переместился внутри нее.
— Теперь у тебя есть твой дракон, — сказал он, накрывая ее лоно другой рукой, оказывая сладкое давление на ее самую чувствительную плоть. — Ты удовлетворена, человек?
— Эллия.
— Я не понимаю этого слова.
Ее пульс забился под его ладонью — не от страха, а от желания.
— Мое имя. Эллия.
Дракон замер. Тепло, исходящее от него, усилилось. Его указательный палец согнулся, кончик когтя слегка провел по ее подбородку.
— Эллия.
Его член слегка набух, когда он произнес ее имя — хотя говорить было не совсем то, что он сделал. Из его уст ее имя звучало песнопением, молитвой, древним заклинанием, наполненным силой, которая невероятно укрепляла ее связь с ним и опаляла ее душу.
Эта сила отозвалась в ее сердцевине, перехватывая дыхание и ослабляя колени, подталкивая ее к краю очередного оргазма. Слышать, как он говорит ее имя… это было признание, которого она и не подозревала, что жаждала. Это был еще один вкус того, как все могло быть между ними, вкус того, что описывали легенды предков.
Он медленно выдохнул, его хватка на ее горле слегка сжалась.
— Ты моя, Эллия. Моя, чтобы спариваться, как мне заблагорассудится. Моя, чтобы размножаться, как мне заблагорассудится. Это то, что ты выбрала для себя.
Эллия сглотнула, и ее дыхание участилось. Она должна была прийти в ярость от его слов, от их подтекста, — что она была всего лишь собственностью, которую можно было использовать по его прихоти, — но похоть горела в ее венах. Она ничего так не хотела, как чтобы он двигал бедрами, как чувствовать скольжение его остроконечного члена внутри нее. Она хотела его свирепости. Она хотела его страсти.
Его тело напряглось, и на несколько мгновений она была уверена, что он уступит ее невысказанному желанию, что он уступит их взаимному стремлению. Но когда он, наконец, пошевелил бедрами, это было для того, чтобы медленно выйти из ее лона — и он не толкнулся обратно. Его рука упала с ее горла, другая — с ее таза, и внезапное отсутствие его тепла на ее спине заставило ее похолодеть.
Семя дракона пролилось из Эллии, стекая по внутренней стороне ее бедер. Она повернулась, наблюдая, как он крадется обратно к быку. Его хвост покачивался в такт шагам, позволяя ей мельком увидеть его упругую задницу, а крылья слегка расправились, прежде чем плотно прижаться к спине. Его движения были заметно более плавными, чем прошлой ночью, подчеркивая грацию и силу его тела.
Дракон откинул голову назад, отбросив пряди своих длинных светлых волос с лица, прежде чем присесть на корточки рядом с мертвым животным и вцепиться в него когтями.
Эллия отошла от стены, но не приблизилась к нему. Еще нет.
— Я не отвергала твою еду.
Он прервал свою работу, чтобы взглянуть на нее через плечо, но ничего не сказал.
— Ты сказал мне поесть, и я отказалась, потому что мясо сырое, а не потому, что ты его предложил, — продолжила Эллия. — Люди обычно не едят сырое мясо, не то, что другие звери… или драконы. Это может сделать нас больными. Иногда даже можно умереть.