Чего она хотела, когда их тела соприкасались?
Фальтирис был полон решимости выяснить это.
С рычанием он набросился на этот комочек, облизывая, щелкая и засасывая его в рот. Он наслаждался ее криками, ее стонами, ее дикими вздохами, которые она больше не пыталась сдерживать — она свободно пела о своем удовольствии на открытом воздухе.
«Да! Пусть весь мир услышит крики моей пары, пусть весь мир узнает, что это я доставил ей удовольствие».
Эллия покачивала бедрами, настойчивость в ее движениях возрастала с каждым движением его языка. Она вцепилась в его рога с отчаянной силой, руки дрожали, как будто она не была уверена, хочет ли она притянуть его ближе или оттолкнуть.
Вцепившись в этот бутон, Фальтирис сильно пососал.
Эллия напряглась, упершись пяткой ему в спину, когда она свернулась над ним и издала серию нарастающих криков. Только ее хватка за его рога, казалось, удерживала ее в воздухе, и он с готовностью принял ее вес, когда она обмякла на нем. Еще одна волна нектара затопила ее. Фальтирис жадно выпил его, обхватив ладонью ее задницу, чтобы прижать ее к своему лицу и продолжить свой пир. Он засунул свой язык глубоко в ее канал, поворачивая и двигая им, когда ее внутренние стенки затрепетали. Когда он вытащил его обратно, он снова щелкнул по бутону.
Эллия взбрыкнула.
— М-м-мф!
«Больше. Мне нужно от нее больше».
Боль в его набухшем члене усилилась, заставив его пальцы сжаться на ягодицах Эллии. Удовольствие/боль от его возбуждения вышло из равновесия, гораздо больше склоняясь к боли. Давление в его чреслах было подавляющим. И это возбуждение только еще больше открыло его для проклятия драконьей погибели. Красный жар запекся в его чешуе, в мышцах и костях, превращая его потребность во что-то совершенно всепоглощающее, во что-то, чему он больше не мог противостоять.
Фальтирис вскочил на ноги, прижимая Эллию к себе, пока не выпрямился. Он отстранил ее ото рта, обхватил руками ее бедра сзади и опустил на свой ожидающий член.
— Фальтирис! — прохрипела она, обвивая руками его шею.
Ее тугая, скользкая плоть сжала его член, и ее сущность была бальзамом для его пылающей чешуи, — но это давление только росло. Ей было хорошо, так хорошо. Он судорожно втянул воздух сквозь зубы, пытаясь собраться с мыслями, несмотря на ощущения, угрожающие завладеть его сознанием. Борясь за сохранение контроля, когда жар собрался по краям его сознания.
На этот раз она достанется Фальтирису, а не жару.
Он поднял руку к ее лицу, положил ладонь ей на щеку и, растопырив пальцы, запустил их в ее темные волосы. Ее глаза встретились с его, и он не отвел взгляда. Глядя в эти темные, одухотворенные глаза, он повернул бедра, все глубже входя в нее. У нее перехватило дыхание.
— Моя пара, — пророкотал он, проводя кончиком когтя большого пальца по ее нежной челюсти.
— Твоя, — Эллия обхватила его ногами за талию. — И ты мой, Фальтирис.
Она уже говорила об этом раньше, но на этот раз он не сопротивлялся, не отвергал ее. Эти слова только усилили его возбуждение, только усилили давление в нем.
Отведя бедра назад, он снова вошел в нее.
— Навсегда.
Они смотрели друг другу в глаза, пока их тела двигались в новом, чувственном ритме, текли так же плавно, как река вокруг них, так же быстро, как их бешено колотящиеся сердца. Окружающий мир исчез — голубое небо, прохладная вода, гладкие камни под ногами, каньон и проклятие кометы, все это перестало существовать.
Эллия была вселенной Фальтириса. Она вдыхала аромат воздуха, наполнявшего его легкие, ее тепло проникало в его чешую, ее прикрытые глаза приводили его в восторг. Розовые пятна на ее щеках и пухлые губы были всем цветом, который ему когда-либо был нужен, блеск в ее глазах — всем светом, которого он мог желать. Скольжение ее лона вокруг его члена было экстазом. От каждого удара у него слабели ноги, сжимался живот, сжималось горло, и по телу пробегала дрожь.
Давление стало слишком сильным, удовольствие и боль слишком сильными. Только она могла принести ему облегчение. Только она могла дать ему освобождение.
Фальтирис ускорил свои толчки, кончики его когтей задели ее кожу головы. Ее лоно задрожало и сжалось за мгновение до того, как ее охватило наслаждение. Обхватив его лицо руками, она наклонилась к его рту, лаская его губы, и застонала.