— Мое племя живет в каменных жилищах, высеченных в скале к югу отсюда, над пустыней, но нас даже не сто, не говоря уже о тысячах. Даже не считая наших братских племен, с которыми мы торгуем, — она еще раз тихо вздохнула. — Даже кажется невозможным, что во всем мире были тысячи людей, особенно в одном месте.
— Ни в одном месте. Там было много городов. Ваш вид всегда значительно превосходил мой по численности, и даже сейчас я боюсь, что это справедливо — возможно, больше, чем когда-либо. За последние столетия я сталкивался с несколькими драконами, и, судя по их рассказам, из яиц вылуплялись только самцы. Поскольку это соотношение между мужчинами и женщинами увеличилось, самцы становятся все более агрессивными, когда комета находится над головой. Многие самцы драконов убивали друг друга из-за своего желания заполучить драконицу, и часто эти самки получают увечья или погибают во время этой борьбы. Похоже, дракониц не хватает, чтобы пополнить наш род.
Эллия положила ладонь ему на плечо.
— Это было со времен Красной кометы?
— Да. Это результат проклятия драконьей погибели.
— У нас рождается все меньше и меньше мужчин. У нас в племени всего пять мужчин, двое из которых стары и, вероятно, недолго проживут в этом мире, а двое слишком молоды, чтобы зачать детей. По крайней мере, один из этих мальчиков будет продан братскому племени, как только он достигнет возраста, когда сможет стать отцом.
Эллия посмотрела в его голубые-голубые глаза.
— Вот почему мой народ решил рассматривать Красную комету как благо, а не проклятие. У нас были истории, переданные от наших предков, рассказывающие нам, что наши храбрые охотницы могут рискнуть заявить о себе как о парах-драконов под Красной кометой, приведя в племя лучших мужчин, которые оживят наши родословные и защитят нас от многих опасностей пустыни. Они — ты — наша единственная надежда.
Его брови опустились, между ними образовалась глубокая складка.
— Я не спаситель для твоего народа, Эллия. От этого медленного упадка нет спасения ни людям, ни драконам.
— Но что, если…
Эллия сжала губы и отвернулась, прежде чем смогла произнести остальные слова.
Нет, драконы и люди не сошлись бы вместе, не тогда, когда это стоило бы такой цены. Не тогда, когда была такая ненависть.
— Неужели так ужасно быть человеком? — спросила она вместо этого, не в силах встретиться с ним взглядом. — Чтобы быть со мной?
— Как бы я ни выглядел, Эллия, я не человек, и мои взгляды на твой вид сформировались задолго до этого. Но ты бросила вызов этим убеждениям.
Фальтирис запустил пальцы в ее волосы, обхватив затылок, и направил ее взгляд на себя.
— Быть с тобой — это многое. Ужасного ничего нет.
Словно для того, чтобы продемонстрировать это, он приподнял бедра, медленно толкая свой член глубже в нее, растягивая ее заново.
Тихий стон вырвался у нее, и она накинулась на него, когда ее ресницы затрепетали, закрываясь. Легкая улыбка тронула ее губы. Фальтирис зарычал. Рука на ее спине скользнула вниз, чтобы схватить ее за задницу, крепко удерживая и заставляя ее прижиматься к нему. Он был похоронен так глубоко, и все же он никогда не был достаточно глубок.
— Твое удовольствие только делает тебя еще красивее.
Он убрал руку с ее волос, чтобы обхватить пальцами ее шею, его большой палец скользнул вверх и провел по ее нижней губе.
Эллия открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Похоть горела в этих ярко-голубых глазах. Она не могла точно знать, был ли это сам Фальтирис, страстно желающий ее, или его вел жар, но в его глазах была определенная ясность, намеренная сосредоточенность, которая заставила ее поверить, что это все он, независимо от влияния Красной кометы.
В любом случае, Эллии было все равно в тот момент, не тогда, когда он так на нее смотрел. Не тогда, когда она чувствовала себя такой желанной. Она наклонила голову и завладела его ртом, лаская его губы своими.
Фальтирис застонал. Его хватка на ее горле усилилась, но это не причинило ей боли — это только усилило ее возбуждение, когда он взял под контроль поцелуй. Он наклонился к ее губам и поцеловал ее сильнее, глубже, просовывая свой длинный, ловкий язык между ее губ, чтобы погладить ее, как она научила его делать.
Бедра Эллии колыхались в такт его неглубоким толчкам, каждый из которых был более настойчивым и отчаянным, чем предыдущий, каждый из которых посылал через нее импульсы удовольствия. Она прервала поцелуй, оттолкнувшись руками от его груди. Их глаза на мгновение встретились, прежде чем его взгляд скользнул вниз по ее телу, по ее подпрыгивающей груди и плоскому животу, наконец остановившись на том месте, где его член входил в ее лоно.