Остановившись, Эллия сделала медленный, прерывистый вдох и пожелала, чтобы напряжение спало с ее тела. Ей потребуется немного времени, чтобы собраться с мыслями, определить, как правильно изложить ему свои аргументы, а затем вернуться в логово, где она подчеркнет доверие и уважение, которые они строили друг с другом.
И она как можно спокойнее объяснила бы ему, что ему нужно перестать вести себя как избалованный ребенок и вместо этого вести себя как зрелый, умный, опытный мужчина, каким она его знала.
Этой мысли было достаточно, чтобы уголок ее рта приподнялся — Эллия, которой едва исполнилось восемнадцать, ругала двухтысячелетнего дракона.
Грохот падающего камня прервал ее размышления. Она сморгнула слезы и огляделась по сторонам. Теперь она была глубоко в ущелье, примерно в десяти шагах шириной, с каменными стенами по обе стороны, которые были почти вдвое выше ее. Она оглянулась. Каким бы большим он ни был, скалистый холм, на котором располагалось логово Фальтириса, был вне поля зрения с ее нынешнего положения.
Неужели она действительно была так поглощена своими мыслями, что зашла так далеко, не заметив этого?
Еще один грохочущий камень привлек ее внимание, и она резко повернула голову на звук. Ее сердцебиение участилось, когда ее взгляд встретился с глазами-бусинками дюнной гончей, которая стояла на вершине хребта в двух шагах от нее.
Дюнная гончая опустила голову, ее плечи ссутулились, мышцы напряглись, как будто она была готова к прыжку. Ее грубая, кожистая шкура была пятнисто-коричневой и коричневой, покрытая слабыми трещинами и бледными шрамами. Хотя существо было маленьким и гладким — оно, вероятно, не поднялось бы намного выше пупка Эллии на задних лапах — его когтистые лапы были почти такими же большими, как ее руки.
Пламенные эмоции Эллии наконец дрогнули, отступая от медленно распространяющейся волны холода — первых намеков на страх.
Дюнные гончие были маленькими и часто робкими, действуя в основном как падальщики, но их укусы были на удивление сильными и, как известно, вызывали болезнь крови. Звери могли стать довольно агрессивными, когда чувствовали, что их пище угрожает опасность — и, конечно, поблизости для них была еда. Эллия и Фальтирис оставляли останки животных в этом районе в течение последних нескольких недель. Даже кости были бы заманчивы для дюнных гончих, учитывая, что эти существа могли бы расколоть их своими мощными челюстями, чтобы добраться до сладкого костного мозга внутри.
Но истинной причиной ее страха был другой аспект поведения дюнных собак — они всегда бегали стаями. Эллия могла бы защитить себя от нескольких зверей в одиночку, но целая стая?
Сохраняя свои движения медленными и плавными, несмотря на дрожь, угрожающую охватить ее конечности, Эллия опустила лицо, наклонилась вперед, чтобы казаться меньше, и попятилась. На верхнем краю ее поля зрения дюнная гончая слегка качнулась в ее сторону и наклонила голову, раздув ноздри. Она уставилась на нее своими глазами. Одна из ее лап скользнула вперед, когти заскребли по камню.
Эти звери были способны охотиться, но обычно избегали этого. Эллии просто нужно было продолжать свое спокойное отступление, и дюнная гончая отвернется, вернется к своей ближайшей еде, вернется в свою стаю, и на этом все закончится.
Дюнная гончая выпрямила передние лапы, вытянула шею, высоко подняла голову и подняла морду к небу. Глаза Эллии проследили за стрелой, сформированной ее телом, чтобы приземлиться на слабую, но безошибочно узнаваемую точку, мерцающую красным в ясном голубом небе. Красная комета.
Сила, которая, казалось, влияла на поведение всех животных в мире.
Дюнная гончая издала быструю череду высоких, щебечущих завываний, которые эхом разнеслись по ущелью и по небу. Ему ответил хор похожих звонков, все они были слишком близки для комфорта — и раздавались со всех сторон.
Эллия выпрямилась и поправила свой нож. Оружие казалось совершенно неподходящим для стоящей перед ней задачи. Она ускорила отступление, когда первый зверь грациозно спрыгнул на дно ущелья, подняв при приземлении небольшие облачка пыли.
Эллия быстро повела глазами, осматривая гребни по обе стороны, одновременно несколько раз оглядываясь на первую дюнную гончую.
Раздалось еще больше этих резких завываний, и на гребнях с обеих сторон появилось еще больше дюнных собак. Сначала их было двое, потом шестеро, потом почти двадцать, и все они смотрели на нее сверху вниз своими темными голодными глазами. Несколько гончих спрыгнули со своих насестов.