— Держи, чудовище.
Я тут же развернула шелестящий коричневый промасленный лист и впилась зубами в хлеб. Он был божественно вкусным. А уж мясо в нем — и вовсе выше всяких похвал. Я едва не заурчала от удовольствия и лишь после сообразила, что не ела почти сутки.
Расправилась с бутербродом я в один миг. Хотелось еще. Но знать, что могло быть на кристалле, — еще больше.
— Как думаешь, успел мастер-криминалист разобраться с записью? — спросила я.
Рохт глянул на хроносы и, видимо прикинув, что указанное артефактором время вышло, произнес:
— Думаю, что заглянуть к нему в лабораторию однозначно стоит, как и вызвать ко мне в кабинет рабочих… — закончил Рохт, окинув дыру, которую я наскоро залатала заклинанием.
Все же разрушать у меня выходило куда эффективнее, чем созидать.
А когда за нашими спинами закрылась дверь кабинета и мы с драконом оказались в коридоре, за створкой послышался грохот. Похоже, в эту секунду как раз закончилось действие моего заклинания восстановления.
— Так куда идти? — излишне оптимистично спросила я, делая вид, что кирпичепада за дверью не услышала.
— По лестнице на первый этаж, — ответил Рохт и позволил мне идти первой. А сам шел на пару шагов позади. Не иначе как бдел, чтобы я куда-нибудь не туда не свернула, еще чего лишнего не натворила и никаких стен в довесок не разнесла.
Так мы и добрались до лаборатории, где нас уже ждал мастер-артефактор. Ему удалось вытащить записи из кристалла. Причем их было несколько. И все, на первый взгляд, абсолютно не подозрительные. А на второй…
Одна из четырех отличалась. Вот на первой Нар смотрит прямо на зрителя и улыбается на фоне академии. Что ж, видимо, мелкий от радости решил запечатлеть себя любимого. На второй — изображение списка зубодробительных формул, выведенных на доске. Это, похоже, кто-то не успел переписать в тетрадь лекцию. Зная братца, могу утверждать, что наверняка он был занят чем-то другим, более важным: местью, шкодой или флиртом. Но чтобы ради этого пропустить свои любимые расчеты телепортов… Кажется, я начала понимать, зачем Нар приобрел столь дорогой артефакт связи со встроенным кристаллом записи.
Третье изображение — какой-то адепт и девушка. Причем эти двое под деревом явно не аналитической алхимией занимались. Скорее, вещами более приятными и простыми. Например, размножением. И по всем признакам это была не теория, а практикум. О последнем красноречиво свидетельствовали приспущенные штаны и задранные юбки.
— Что это? — с интересом глядя на снимок, подслеповато прищурившись через очки, спросил эксперт и почти носом уткнулся в зависшее в воздухе объемное иллюзорное изображение, на котором были отчетливо видны все детали.
Но если меня и дракона заинтересовали лица участников, то артефактора, кхм, нижние части тел. Вернее, тела, девичьего. Там, где были чулки и край кружевного белья.
— Полагаю, интим, — холодно отозвался ящерюга.
Его голос при этом был таким ледяным, что не просто охладил любопытство эксперта, а еще немного — и напрочь бы заморозил артефактора, аж до чахотки.
— В первую очередь, это компромат, — фыркнула я на это замечание.
Рохт на это не преминул заметить:
— Интересные у твоего брата увлечения…
— Нормальные у него увлечения, — вступилась я за Нара. — Чтоб ты знал, компромат вообще полезная вещь! Он значительно ускоряет любые переговоры и является залогом хороших и прочных партнерских отношений…
— Это твое личное мнение? — на всякий случай уточнил законник.
— Вообще-то, это один из пунктов свода правил нашей семьи… — ответила я. — Если точнее: можешь собрать черное досье — собирай! Пригодится.
Дракон посмотрел на меня так, что стало понятно: с кланом Бертрандо он в будущем не планирует иметь никаких дел. Никогда! Ни с кем!
— А ты не думаешь, что именно из-за этого изображения у твоего брата неприятности? — вкрадчиво поинтересовался законник.
— Навряд ли, — ответила я. — Куда подозрительнее мне кажется последняя проекция. — И я кивнула на четвертую иллюзию, парившую над столом.
Там снова был Нар, а с ним еще один адепт. Рыжий вихрастый малый. На фоне витрины. Они оба стояли почти в полный рост и широко улыбались.
Но я смотрела не на младшенького, а за него. На витрину, в стекле которой отражалась девушка. Красивая своей яркой, я бы даже сказала, тяжелой красотой. Блондинка с пухлыми губами, высокой пышной грудью, которую блузка обтягивала так, что пуговички на ней готовы были вот-вот сорваться в полет и расстрелять случайного прохожего. Нижний противовес у красотки тоже был впечатляющим. На такой чашку кофе поставь — не упадет.