И я шла к нему, к городу. Его шумным улицам, суете, чтобы окунуться в нее с головой, заполнить ей пустую себя.
Солнце взошло, окрасив небеса в пастельные оттенки, а его теплые лучи ласкали кожу, если не высушивая мою мокрую одежду, то согревая.
Мне безумно хотелось обернуться. Посмотреть еще раз на дракона, чтобы… запомнить? Или сорваться и побежать к нему? Я сама не знала. Поэтому, сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели, я не позволила себе этой слабости. Шла вперед и только вперед, гордо подняв голову.
Хватило меня, правда, ненадолго. Ровно до конца стены, а едва я повернула за ее угол, как прижалась спиной к каменной кладке и сползла, обхватив руки коленями. Я не плакала. Просто склонила голову и дышала. Тяжело. Глотая ртом воздух так, как будто только что получила под дых.
Сколько я так просидела? Не знаю. Но потом все же нашла в себе силы дойти сначала до окраины бедняцких жилых кварталов, а потом и добраться до дома. Открыла дверь абсолютно бесшумно. И по холлу прошла так, что ни одна половица не скрипнула. Но стоило мне только взяться за перила лестницы, как я услышала:
— Дочка, что случилось? — Мама стояла в дверях кухни и смотрела на меня так, как это может делать только настоящая черная ведьма: чутко и проницательно.
Я сорвалась с места и бросилась к ней. Заботливые нежные руки обняли меня, и стало легче. А потом я рассказала ей все. Потому что если хочешь помощи от родителей, то можно что-то и утаить, а если совета от ведьмы, то тут действуют только договорные отношения: нужно договаривать полностью, без утайки.
Закончила я словами:
— Кажется, придется снова переезжать…
— А кто-нибудь еще, кроме этого офицера, знает, что ты Бертрандо? — задала мама вопрос, который прозвучал с оглушительностью контрольного выстрела.
— Вроде нет, — нахмурилась я.
— Тогда, может, проще его убить? — Мама приподняла бровь. — Я могу навести смертельную порчу так, что ни одна ищейка и следа не найдет.
— Спасибо, мам, — я шмыгнула носом, — но пусть лучше никто больше не умирает.
— Никто больше или один конкретный дракон? — уточнила мама проницательно.
— Один конкретный, — призналась нехотя.
Мама помрачнела. А мрачная черная ведьма — это зрелище не для слабонервных. Потому что не может черная колдунья злиться бездеятельно. Она начинает мерить комнату шагами, бормотать под нос проклятия, она буквально искрит неприятностями для всех окружающих. И сунуться к ней в такой момент может только отчаянный псих или супруг, которому уже ничего не страшно.
Поэтому папа, когда появился на пороге гостиной, бесстрашно спросил, в чем дело, и тут же уклонился от полетевшего в него темного заклятия, отразил сглаз и поймал за рукоять кинжал, который кинула в него черная ведьма, спуская пар.
— Мама настроена радикально, а я сегодня пацифистка, — коротко отозвалась я.
— Не ругайся так в доме! — строго пригрозил пальцем отец.
Хотя спустя полчаса он сам бранился. Да как! Даже фикус, который рос в горшке, покраснел. А призрак, высунувшийся из подвала, засиял алым так, что мог бы заменить собой фонарь.
Мама к этому времени уже успела успокоиться и смотрела на гнев супруга снисходительно. Лишь кивала в такт самым забористым ругательствам.
— Дорогой, ты понимаешь, что это значит? — наконец спросила мама, когда запал папы иссяк.
— Что нам нельзя по-тихому закопать этого ящера? — спросил отец.
— И это тоже. Но хуже то, что наша дочь, кажется, в него влюбилась! В стража порядка! И он знает, кто мы… А если доложит об этом начальству или просто проговорится, за нами вновь откроют охоту.
Папа сердито посмотрел на меня. Потом на маму. Еще раз на меня и веско произнес:
— Где мой парадный костюм?
Я побледнела. Обычно, когда отец надевал свой черный твидовый жакет и брюки, в столице случалось что-то масштабное и вопиюще беззаконное. Поэтому, когда папа спустился с лестницы в гостиную при полном параде (бабочка, из нагрудного кармана выглядывает край накрахмаленного носового платка, волосы зачесаны назад и смазаны воском), меня посетило нехорошее предчувствие.
В гробовом молчании отец дошел до входной двери и, открыв ее, обернулся на пороге со словами:
— Если противника нельзя убить, с ним нужно договориться.
— Именно поэтому под полой пиджака у тебя магомет? — уточнила я, глядя на чуть оттопыренную ткань.
— Переговоры бывают разными, — не смутился отец и закрыл за собой дверь.