Напомнить ему кое о чем…
Но если так прямо намекать, то и он мою маску раскроет! И тогда… ох!
Тогда у него тоже найдется чем меня упрекнуть или шантажировать…
Вот уж нет, пусть гадает, кем я была.
Или… по росту может догадаться?
Нет, спокойно… Мой костюм… Каблуки… Да, ростом я казалась побольше!
Выдыхаем…
— Это вы — мне?
— Тебе, Марфа.
Рядом с Дубининым еще этот Кароль — король всех душнил. Если вобьет себе что-то в голову, так не вытрясешь из нее эту идею.
Миллиардер решил, что у него обязательно должна быть моя работа. Портрет свой захотел. В моем исполнении.
А я… не хочу.
Бесят меня такие, как он, думающие, что можно купить — все. Абсолютно… И на хрен бы ему мои работы не упали, если бы я не написала портрет на заказ его сопернику.
Иногда я беру заказы.
Когда есть необходимость.
Когда такой необходимости нет, извините, отвалите, вы мне не нравитесь, буду браться только за то, что я сама хочу.
Но сейчас присутствие выскочки-миллиардера как-то немного смягчило ситуацию, потому что Эмиль зашипел, едва ли не повис на массивном Дубинине.
И я снова некстати вспомнила, какие у него крепкие, сильные бедра…
Ох.
Плюс к тем знаниям наложились новые — о мужском достоинстве. Или, учитывая его роль на вечеринке и размеры стояка, можно смело называть его “конское достоинство”?!
В итоге мужчины сами двинулись мне навстречу.
— Марфа, безумно рад быть знаком лично, — вылез вперед Эмиль. — Разрешите пригласить вас на… на завтрак.
— Есть деловое предложение, Марфа. Персональное, — добавил Дубинин. — Учитывая сложившуюся ситуацию… кхм… думаю, оно понравится всем нам.
И зачем-то показал на себя и Эмиля.
Что за намеки такие?!
Однако узнать надо.
Кивнула осторожно.
— Хорошо. Тогда прошу. Дамы вперед…
И какого черта мою попу так пекло, будто на нее пялились? Обернулась — пялились оба.
Причем, Эмиль — с привычным восхищением, явно уже решив, что скоро может щегольнуть и портретом, и близким знакомством со мной, а Дубинин — с подозрением каким-то.
Нет, не мог он меня узнать, подумала я.
Никак не мог, и точка.
***
Мы спустились на парковку. Я немного отстала, отвечая на переписку.
— Моя машина здесь, прошу, — махнул Дубинин и помрачнел. — Так. Это что за… ржавая консервная банка рядом с моим авто?
— О, раритет помойный! — подхватил Эмиль. — Она такая крошечная. Знаешь, что мне напоминает, ну? — толкнул Дубинина в бок локтем.
— А?
— Банку из-под кофе. Из-под растворимого кофе. Батя любил туда накопать червей, для утренней рыбалки…
Эмиль подошел и ткнул пальцем в краску, которая местами вздулась.
— Глянь, она такая же ржавая, лохмотья сыплются!
— Я-то думал, ты из богатой семьи. Откуда эти рассказы про рыбалку и банки из-под растворимого кофе.
— Из богатой, конечно. Дед состояние сколотил, но до этого, сам понимаешь, не шиковал. Поэтому мой батя иногда ностальгировал о босоногом детстве.
— Сейчас попрошу, чтобы этот ржавый сливный бачок отсюда убрали. Помойка, нах. Не трогай, Эмиль, испачкаешься или подхватишь болезнь! — поморщился Дубинин. — Ржавчина — вообще опасна.
Я сунула телефон в карман и, поняв, что они обсуждали, заполыхала от гнева.
Они обсуждали мою машину! Ржали над ней!
— Вы еще что-то скажете или уже кончили? — поинтересовалась я. — Это моя тачка.
Лица мужчин вытянулись.
— Аааа… Кгрх… Кхе… Му-му-музейный экспонат! — вытянул Эмиль. — Раритет!
— Не старайтесь, — оборвала я.
Дубинин стоял, раскрыв рот.
— Ты на этом… ездишь? Это же вообще, черт возьми, опасно! В каком году она техосмотр проходила? Или она была на ходу, еще когда техосмотры даже не существовали?
— Че ты пристал? — разозлилась я. — Сказала же, что моя тачка заглохла! Пришлось брать запасную…
— А я могу предложить… — загорелись глаза Эмиля.
Дубинин решительно схватил его под локоток, обвел вокруг машины и затолкала на заднее сиденье своего хаммера.
— Значит, это ржавая кастрюля — твоя! — пнул колесо свои ботинком Дубинин и колесо…. спустилось.
Прямо на моих глазах.
— Ты что наделал?! Да ты хоть знаешь… что запчастей на эту машину не найти! Вообще! Чудо, что она ездит!
— Чудо, что ты на ней не убилась. О безопасности думаешь? Или как? А о чужих жизнях, которые подвергаются угрозе? Нет… Явно. Значит, так… Получишь взамен — другую. А эту… Лучше убрать. Эмиль прав. В музей…
— Но я…
Я была готова отстаивать свою машину. Но Дубинину надоело спорить. И, кажется, он не любил опаздывать, потому что дважды на свои часы покосился, прежде чем выдохнул: