- Как ты себя чувствуешь? - спросил он, желая прикоснуться к ней. Утешить ее. Неужели он только что пытался убедить себя отстраниться? Глупый Сандовал. Она так легко забралась ему под кожу.
- Я в порядке, - она вздернула подбородок. - У меня все замечательно.
Она пыталась казаться сильной, лгала ему своим телом и своими заверениями, и от этого по его и без того натянутым нервам скребло раздражение.
- Ты когда-нибудь признаешься в том, что чувствуешь себя плохо?
- Я... - Ким насупила брови и обхватила себя руками за талию, пытаясь успокоиться, будто она не верила, что он может справиться со своей задачей Верха. - По-моему, я себя знаю лучше.
- Почему ты не доверяешь мне до такой степени, чтобы быть честной?
Он стиснул зубы, понимая, что ни один из них еще не мыслил ясно, после того что они разделили, ее ложь была как удар в спину.
При виде ее упрямо поджатых губ он подготовил себя к новой лжи. Возможно, это было к лучшему, - у него появился предлог оставить ее сейчас, наедине с ее неискренностью. Ее неспособность быть сабмиссивом, какой он желал видеть ее в будущем, и его неспособность принять ее, даже если бы она стала ею. Это повод отдалиться, пока они оба не пострадали. Он начал поворачиваться...
- П-простите. - Ее пальцы смяли одеяло в складки, затем снова разгладили его. - Мама не… Мой отец был жесток, издевался над ней, когда она жаловалась, так что она сдерживалась. И я усвоила... - Она закусила губу и уставилась на покрывало. Сминая его и снова разглаживая. - Я не хочу лгать. Это просто вырвалось.
Dios. Рауль сделал шаг вперед, несмотря на то что его рассудок приказывал ему уйти. Отступить сейчас, прежде чем он свяжет себя с ней обязательствами.
- Кимберли...
- Я не в порядке, Хозяин. Совсем, – она, наконец, подняла взгляд, ее глаза наполнились слезами. - Мне страшно быть одной. Мне хочется поплакать еще немного, и я не хочу, чтобы Вам пришлось...
- Насквозь промокнуть? - ничто в мире не могло бы удержать его от того, чтобы присесть на кровать и привлечь ее в свои объятия. - Плачь, Sumisita. Я с тобой.
Ее плечи уже дрожали. Она слишком хрупкая, чтобы вынести то, через что она прошла, и вот примешалось дополнительное горе. Его собственное сердце ныло, когда он вспоминал молодую жертву, Холли. Если он когда-либо получит возможность вступить в реальный бой с работорговцами, некоторые из них умрут. Но в данный момент его обязанностью были поддержка и утешение маленькой сабочки.
Она плакала долго, настолько долго, что промочила его футболку, и так бурно, что несколько раз начинала задыхаться, и ему приходилось встряхивать ее, выводя из транса.
Когда ее плач, наконец, затих, и только изредка по ее телу проносилось содрогание, Рауль все равно продолжал крепко обнимать ее. Скованность отпустила ее мышцы, ужас постепенно исчез из глаз.
- Все в порядке?
- Я в... - она поперхнулась смехом и исправилась. - Мне лучше. Благодарю.
- Хорошо. - Он наклонил голову и поцеловал ее, чувствуя на вкус соль ее слез, сладость ее губ. Она размякла под его осторожным давлением, затем поцеловала его в ответ, словно ей требовалось отвлечение - подтверждение существования - не меньше, чем ему.
Он передвинул ее с колен, положил на подушки и снова завладел ее ртом. Его пальцы слегка запутались в ее волосах, но сжимали достаточно уверенно, чтобы напомнить ей, что это не было грубостью, которая могла воскресить плохие воспоминания. Он словно научился ходить по канату, балансировать, за эти две недели. Почувствовав эрекцию, Рауль углубил поцелуй.
Она ничего не надела. Убежденность в том, что тело сабы должно быть доступно для своего Хозяина, расплавило его насквозь. Хотя бы на сегодняшнюю ночь он согласился на свою роль.
Рауль провел пальцем вверх по шраму на ее ребрах. Ее груди, пышные и мягкие, идеально помещались в его ладони. Он отстранился, чтобы посмотреть на нее. Он не мог доверять ей и быть уверенным, что она скажет ему, если испугана или испытывает отвращение, а он не был телепатом, как Z. Но когда он изучал ее лицо, изменения в положении рук, то понимал, напугана она или возбуждена.
Сегодня ночью все, что он видел, говорило о желании: покрасневшие губы и соски, румянец на щеках, затрудненное дыхание, когда он обхватил ее грудь. У его котенка были отзывчивые соски, не слишком чувствительные, но сладкие эрогенные зоны. Он обвел языком ореол одной вершинки, а затем подул на нее, улыбаясь тому, что та заострилась.
- Чему Вы улыбаетесь? - поинтересовалась она, ее взгляд на его лицо был таким же ласковым, как и рука в его волосах.
- Женские груди завораживают. То, как они колышутся и подрагивают. То, как твои соски собираются ягодками, словно обладают собственным разумом.
Она закатила глаза, затем ахнула, едва он ущипнул обделенный вниманием другой сосок до получения такого же результата.
- Разумеется, у мужчин тоже есть их собственные независимо действующие части.
Он прижался твердым членом к ее бедру.
Она порадовала его сердце крошечным смешком и совсем похитила его, когда положила руку на его щеку и спросила:
- Почему Вы можете заставить меня смеяться, даже когда я голая и слегка напугана? - она оттянула промокшую от слез футболку от его кожи. - Похоже, все, что Вы получили от меня, это мокрая одежда.
Он оставил Ким, чтобы стянуть рубашку через голову и отбросить ее, а затем снял брюки. Рауль положил ее руку на свое плечо.
- Прикоснись ко мне, cariño.
Ее нежная ладонь прошлась по его груди, потом остановилась, когда он раздвинул ее ноги.
- Посмотри на меня.
Он был осторожным, избегая миссионерской позы, никоим образом не желая заставить ее чувствовать себя скованной или стесненной его телом. Сегодня вечером, благодаря ее восприимчивому состоянию после их сцены и установившейся связью между ними, он подтолкнет ее дальше, попытается заменить омерзительные воспоминания более светлыми.
Мужчина навис над ней, но не давил всем весом. Глаза Ким расширились от страха, и она уперлась рукой в его грудь, чтобы оттолкнуть его.
- Посмотри на меня, sumisita mía, - повторил он тихим голосом.
Ее взгляд встретился с его, и напряженность покинула ее тело.
- Мастер R, - прошептала она, убедившись в том, кого видела перед собой.
- Да. - Он улыбнулся и прикусил ее за подбородок, наслаждаясь сладостным вздохом. - Мне нужна твоя рука на моем члене. Дотронься до меня, gatita.
По-прежнему удерживая ее взгляд, Рауль взял её руку и положил на свою плоть. От ощущения ее маленьких пальчиков, обвившихся вокруг него, его ствол еще больше увеличился, наполняясь от притока крови.
- У тебя ласковые руки. Погладь меня, - приказал он.
Не отводя взгляда, она переместила свою ладонь выше и сжала ее поверх его пирсинга, большим пальцем поглаживая снизу.
Ощущение было таким опьяняющим, что его глаза закрылись на мгновение, пока он боролся с собой. Вот одна единственная женщина, которой больше всего необходимо его самообладание, та самая, которая бросала вызов ему больше, чем любая другая. Оторвав свое внимание от скольжения ее пальцев, он приподнялся на одной руке и коленях и дотянулся до местечка между ее бедер. Все еще не придавливая ее – только визуально возвышаясь над девушкой.
Мужчина усмехнулся, когда его пальцы коснулись ее лона. То, что она брилась без его приказа, привело его в восторг. Его голос прозвучал низко и прерывисто.
- Ты мокрая для меня, gatita.
Ее оливкового цвета щеки потемнели от румянца, достаточно, чтобы это заметили его внимательные глаза. Несмотря на гладкость, ее клитор оставался спрятанным, и Дом раздумывал, не подразнить ли его с помощью игрушки, хотя знал, что не станет этого делать. Эта ночь была только для их тел, без связывания и манжет, без игрушек.
Конечно, отсутствие приспособлений не означает, что он не мог чуть-чуть побаловаться психологическим бондажом.
- Раздвинь ноги, как можно шире, - потребовал он.
Ким пристально посмотрела на Мастера R, ее пронзила дрожь. Он был настолько большим, что мог легко причинить ей боль. И сейчас...