— Да бог с вами, зачем вы мне его нахваливаете? — смешалась Варя, боясь, что дальше разговор может зайти в слишком смущающее русло. — Я и так его не боюсь. И он мне… вовсе не противен.
— Но ведь он напугал вас? — удивился ее возражениям чародей. — Тогда, в день выбора невесты, когда судьба привела вас во дворец — он чуть вас не покалечил, наскочив на своем чумном сайгаке…
— Ой, да бросьте! Это еще вопрос, кто на кого тогда наскочил с разбега, — хихикнула Варя.
— Вы с такой горячностью расспрашивали всех о нем, я подумал, что вы хотите потребовать удовлетворения…
— Я так выглядела со стороны, да? — еще больше смутилась Варя. — Хотя, смотря что подразумевать под «удовлетворением»… — мечтательно протянула она.
— И еще вам предстоит такое унижение от него! — продолжал ей сочувствовать чародей. — Я не могу представить, как вы переживете!
— В смысле? — не поняла Варя, насторожилась. — Что я не переживу?
От волнения в горле пересохло, она схватилась за чашку с остывшим чаем.
— Похищение же! — всплеснул руками Чуролют. — Вас ждет прилюдное унижение, какое для девицы хуже не придумать! Пусть само событие задумано как месть и пострадать должна гордость Лучедара, весь королевский род в лице его высочества будет посрамлен — но вы-то! Похищать будут вас! Выдержите ли вы подобный удар — потерять волю и девичью честь?
— Погодите… — поперхнулась чаем Варя. — Я честь должна потерять? Что, прямо вот прилюдно? Небось, прямо на алтаре? Ну, логично — чтобы с гарантией проклятие снять с королевства… Господи, ладно я! Я уж как-нибудь перетерплю, в обморок упаду в крайнем разе, мое дело пассивное. Но ваш-то Зимослав разве сумеет? Осилит ли такое, хм, испытание своей мужественности?
Настал черед Тугохвалу непонимающе хлопать глазами — чародей уставился на нее, пытаясь понять, о чем речь. Варя покраснела еще больше, но глаза прятать не стала — надо ж тренировать решимость, раз такое приключение затевается! Но даже так — она не отступится. Принцы во всякую эпоху в дефиците, и раз не удосужилась вовремя сделаться королевной — изволь завоевывать своего суженого, пусть и такой ценой!
До чародея вроде бы дошла ее мысль.
— Сударыня, страшусь уточнить, неужели вы подумали…
— Ну да, вы говорили о девичьей чести, — кивнула Варя, понизив голос. — Как еще ее теряют?
— Ох, Великая Матерь… — выдохнул в ужасе Чуролют. — Неужели в вашем мире принято таким зверским образом снимать проклятия?
— Нет, что вы! У нас вообще в проклятия мало кто верит. — Варя готова была под землю провалиться за свою глупость — вот же наболтала невесть что! Стыдоба! — Зато, кстати, невест похищали повсеместно, говорят, в давние времена это было обычной практикой. Ну, если родители были против или сама девица кочевряжилась, вот тогда добрый молодец и снаряжал сани… ну, или не особо добрый… или не молодец, а джигит какой-нибудь…
Тугохвал взирал на нее квадратными глазами:
— Это же смертный грех — брать жену против ее воли! Святотатство пред лицом Создательницы! Да и как потом возможно жить в таком браке?
— Ну, как-то жили, разводиться только недавно вошло в моду, — пожала плечами Варя. — Бывало ведь и такое: невеста сама подговаривала избранника, чтобы тот ее похитил. После тайного венчания молодожены обычно возвращались к родителям прощения просить. Тесть зятю, конечно, для порядка фонарь под глаз ставил, но потом благословляли, куда ж деваться. А иные родители и сами были рады, что за дочерью приданое можно не давать.
— Фонарь? Покаянную лампаду держать заставлял, что ли?.. Впрочем, это не важно. Хм… Кажется, теперь я немного понимаю ваше спокойствие, сударыня, — проговорил Тугохвал, нервно хлебнув чайку. — Если таковы традиционные обряды в вашем мире, то похищение действительно не должно вас сильно пугать. Наши-то барышни подобное посягательство и вообразить неспособны.
— Обещаю, я публично истерить не стану! Разберусь с вашим Зимославом сама уж как-нибудь, — с напускной бодростью отмахнулась Варя.
_____________
В тот вечер Варя, понятно, о медитации даже не помышляла. Какое тут спокойное миросозерцание и глубинное познание собственного «я», коли сердце так и трепещет, так и стремится выскочить из груди — то в голову, оглушая стуком по ушам, то ухнуть в пятки!
Поэтому, побродив задумчивой тенью по тихой на закате школе, потискав Финика, повалявшись в своей комнатке на скомканной постели, съев первый ужин вместе с двойной добавкой, не почувствовав вкуса даже десерта… Варя решилась — и побежала в ювелирную лавку делиться новостями.