Вот к отцу, зачастившему в гости, Зореслава привыкала долго, молчаливо и сложно.
Варя повздыхала и всё-таки сделала всем заинтересованным членам разросшегося семейства дубликаты ключей от своей квартирки. Благодаря кое-каким дополнениям от Смура, теперь шкаф мог пропускать избранных посвященных в обе стороны без ее личного присутствия.
После того, как Зореслава опрометчиво высказала желание познакомиться с белогорской кузиной лично и заодно привела на встречу Мирославу, а младшая пришла в восторг от пафосного образа старшей бледной поганки и, захлебываясь, поведала той о своем опыте с балконными дверями — с тех пор к Мирке, на время ее пребывания в Синегорье, приставили стражником Огнеяра. Тот, мягко сказать, был не рад новому назначению, ибо младшая принцесса мгновенно в него влюбилась, а вредный ее характер от этого странным делом испортился до невыносимого. К тому же кузина регулярно засылала шпионов, пытаясь Мирку выкрасть для опытов. Тихун же при виде белогорцев впадал в безумную ярость и крушил всё подряд, повергая шпионов и всех окружающих в трепет и ужас, что, само собой, скверно влияло на его последующее самочувствие, зато скачками увеличивало мощь и возможности дара. К слову, саму младшую белобрысую принцессу он тоже с трудом терпел, стиснув зубы, не только за норов, сколько чуя в ней искру «белой» крови. Мирка это понимала, обиженно рыдала по ночам в подушку — и с утра до вечера мстительно изводила своего рыцаря до взаимного посинения. Зимослав, которому все приходили жаловаться на парочку, отмахивался и уверял, что через годик-другой всё образуется.
Роман Зореславы и Милонега между тем протекал неторопливо, даря эстетическое и романтическое наслаждение обоим: он водил ее по театрам и концертам, осыпал изысканными подарками, в основном семенами экзотических цветов для оранжереи, пел под окном серенады.
Зато в следующее лето внезапно поженились Вихрь и его терпеливая учительница младших классов. После этого даже Чуролют стал поглядывать на свою экономку чуточку иначе, а та взялась прихорашиваться с усердием юности.
Маше, получившей от сводного брата «скромный» титул маркизы, приглянулся тот самый парнишка из свиты Бури, который в свое время отважно защищал королеву от белогорских захватчиков и после этого пылко признавался в любви Зимославу. Как выяснилось, Венцемир навел на парня напраслину — любовью к молодому королю тот пылал исключительно возвышенной, видя в Снежене идеал рыцаря, мага и правителя. К робкой пухленькой толстушке, незнакомой со светским этикетом и неписанными правилами, парень проникся самой теплой симпатией. Маша от чувств быстро похудела на десяток кило и радостно обновила гардероб по последней придворной моде.
Злат и Радмила взялись разводить кошек, которые отлично породнились с заморскими цуциками, (а те оказались не только синей окраски, но также травянисто-зелеными в красный горошек и пурпурно-розовыми в лиловую полоску). Варя посмеивалась над «заводчиками» и успокаивала Твердивера, повторяя шутку из родного мира, что котенок для молодоженов — это пробник ребенка.
Вран обвыкся с положением глубоко женатого человека — и сошелся с народом кузнечиков. Теперь они вместе готовили «бомбу» для модниц Трех Королевств. Краса забеременела, чем несказанно осчастливила дедюшек-регентов, у которых отпала необходимость проводить пугающие эксперименты с женщинами.
Маша через Врана наладила поставки фианитов для накопителей, но благоразумно старается не перегреть рынок, чтобы не подорвать торговлю у местных мастеров.
Мстислада донесла-таки до Твердивера мысль о женитьбе. Его величество этой мысли поразился, с трудом уместил в свой разум и теперь тщательно обдумывает. Княжна же следует своему плану и хладнокровно загоняет государя в ловушку, из которой тот не захочет выбираться. Когда привыкнет. Вран же привык!
Белой баронессе — внебрачной дочери Грозоврата — вернули свободу и титул королевским указом. Теперь она служит послом доброй воли и инструментами дипломатии доводит до белого каления своего бывшего мужа, бессменного главу совета семей Белых Гор. Зим с Мирославой ее навещают время от времени, чтобы научиться некоторым хитростям политики и горной магии. (У Зореславы, кстати, никаких подобных талантов не обнаружилось, но она не расстроилась).
Друня научился летать, но невысоко и недолго. Из Белых Гор ему прислали невесту, но сайгаки не сошлись характерами: Друне лоснящаяся поджарая красавица показалась грязнулей с вечно испачканными лапами. Зимослав подозревал, что настоящая причина взаимной неприязни кроется в слишком крупных размерах невесты и рыхлом пузе жениха.
Под присмотром всех обитателей Жукова Улья дракончик, названный громким именем Геккон, медленно, но верно подрастал. Яйцо также постепенно увеличивалось в размерах, накапливая в себе энергию для настоящего пробуждения.
_________
По настоянию Кабинета Министров королевскую свадьбу пришлось повторить — устроить пышную, торжественную, с народными гуляниями в праздник конца зимы, как и было изначально запланировано.
Так как отец жениха к тому времени официально сложил с себя полномочия, венчали молодых магистр Чуролют и регент Вольнополья.
Но разумеется, Смур не пропустил это событие и привел с собой дочерей (всех трех) и новую жену. Ее, к слову, равно как и Анну, накануне безжалостно напоили на девичнике, перенесли через шкаф в бессознательном состоянии, а после внушили, будто всей компанией прилетели на частном самолете в очень дорогой парк развлечений, где все гости в обязательном порядке наряжаются в костюмы и играют в общую тематическую игру.
Присутствовала также Хранислава Буря в паре с премьер-министром. К удивлению всех, бывшая королева сама изъявила желание познакомиться с новой супругой экс-короля. И все удивились еще больше, наблюдая, как дамы прекрасно поладили друг с другом — мгновенно поссорились и мгновенно помирились, обвинив во всём Смура.
Твердивер прибыл с сыном, невесткой и нареченной невестой.
Краса, естественно, была в паре с Враном, успевшем утратить излишнюю худощавость, приобрести некоторый лоск и уверенность во взгляде.
Конечно же, явились и остальные друзья молодоженов и прочие приглашенные.
Среди особо почетных гостей выделялись — не только ростом и одеждами — представители Белых Гор. Главный шаман громко восторгался особенностью события, расхваливал устроителей праздника — и твердил всем подряд о том, что нынче «Величайший день в истории мира! Белогорская королева берет в жены синегорскую!» Вельможи и чиновники, подходившие засвидетельствовать почтение заграничному шаману, кивали с непроницаемыми лицами и неприметно обменивались между собой выразительными взглядами. Бледная поганка, явившаяся по праву близкой родственницы жениха, шипела на отца из-под неизменной вуали и обзывала комедиантом (Зореслава и Милонег как раз накануне водили ее в театр). При первом же удобном случае разругалась с родной матерью, приехавшей в свите Твердивера. Затем весь день с вниманием одержимой маньячки не спускала глаз с Мирославы, чем ту под конец вечера довела до крайнего бешенства.
Невеста пожелала видеть на празднике и своих родителей. Долго уговаривать их не пришлось, как выяснилось, о королевствах они были наслышаны задолго до того, как здесь побывала их дочь.
Понятное дело, Варя успела познакомить их с зятем заблаговременно, еще в конце лета, почти сразу после тайного венчания. К своему стыду, Зимослав перенервничал перед встречей больше, чем сама Варя. Ей-то особо волноваться было и не о чем — она знала точно, что родители примут ее избранника с распростертыми объятиями, тем более такого милого. Тем более тесть со свекром в шутку да под рюмочку договорились породниться еще пятнадцать лет назад.