– Да, кстати, – добавил он, – сведения про тебя и Йохана уже у одного моего помощника в городе. Тот знает мое некоторое… безумие, так что получил указания довольно ясные: если я исчезну больше, чем на неделю, и буду считаться погибшим… Им есть, кому за это мстить.
Майлис, прошуршав платьем, встала.
– Ты и правда безумен, – понизила она голос. Если готов рискнуть своей жизнью ради какого-то дела… какого-то короля. Разве тебе не все равно? Даже стража забудет о произошедшем через три или четыре недели. Всем плевать. Подумаешь, бургомистр. Подумаешь, две несчастные жизни. И королю твоему будет плевать.
– В этом деле, – проговорил Дарес, оперевшись пальцами на стол, – есть кое-что, что не дает мне покоя. И я не готов отступить так просто.
– Я не связываюсь с безумцами! Лучше пойду напьюсь в харчевне и забуду тебя и всё это, как мутный сон. Можешь попытаться посадить меня в темницу, но ничего не добьешься. А если и так, то…
– Разве тебе самой… не любопытно? – взглянул он на нее через плечо. – Здесь есть тайна. Не просто убийство бургомистра, а кое-что гораздо большее. Сюда вмешалось слишком многое. Даже то, о чем я не вправе говорить, уж прости. Однако и для тебя простор для размышлений и догадок: кто на самом деле убил господина Талейва и ради чего? Куда и для чего похитили его жену и дочь? Какое отношение имеет к этому твоя бывшая банда, что так мощно наследила в этом деле, а может, замешан и кто-то еще?.. Твой дружок из лавки готовых платьев тоже или нет?
Зацепка про то, о чем он не вправе говорить, сработала мгновенно. Будь бывшая разбойница и впрямь настоящей лисичкой, она бы уже навострила уши и любопытно подрагивала ими, желая узнать больше.
Дарес с усмешкой добавил:
– Не знаю, что может быть интереснее в этом мире, чем раскрывать чужие тайны. Это ведь всё – одна огромная игра.
Майлис, хоть и задетая его словами и загоревшаяся азартом, для вида пожала плечами.
– Жить интереснее. – Она на мгновение поджала губы. – Жить свободно и без страха.
– Я же обещал тебе свободу.
– Это пустые слова.
– Что ж. Тогда… Я напишу прошение королю. Прямо сейчас. Но получит он его в руки только тогда, когда всё это закончится. Что скажешь?
– Скажу, что ты всё еще безумный.
Дарес молча достал из сумки бумагу с королевским вензелем, где было сказано, что он, Дарес Ландеберт, действует от имени и по велению Его Величества Эдварда Второго, что ему должно быть оказано всё содействие при расследовании, какое возможно. И что любой, кто будет препятствовать следствию, может считаться соучастником преступления.
– Да ты и правда шишка, – присвистнула и довольно улыбнулась Майлис, прочитав свиток.
Не дожидаясь ее согласия, Дарес взял пустой лист, развернул его и написал то, о чем только что сказал. Не забыл упомянуть полное имя Майлис, описание ее внешности, город и место проживания. Послание он свернул, перевязал веревкой и ловко запаял сургучной печатью.
Эта бумага может дать ей полную свободу и отпущение всех прошлых ошибок, а также сулит немалую награду от щедрот королевской особы. И она, судя по всему, быстро это смекнула.
– Слишком благородно с твоей стороны, – недоверчиво скривила она край губ.
– Всё – ради успеха этого дела.
– Как Его Величество находит таких самоотверженных глупцов?
– Ну как… Великие притягивают великих.
Майлис не удержалась и рассмеялась. Звонко и беззаботно. Она, кажется, тоже могла бы стать неплохой актрисой.
– Обязательно передам Его Величеству при встрече. Что вы – вы! – назвали его глупцом!
– Думаю, он простит мне этот небольшой недостаток.
Лицо Майлис, несмотря ни на что, преображалось на глазах. Недоверие, ожесточенность и насмешка уступали место еще далекому, но уже загоревшемуся азарту. Теперь у нее вполне понятная цель. Перевесит ли она опасность?
Или прошлое утянет на дно – снова? Когда они приблизятся к тому, что так ее страшит, что выворачивает наизнанку. Когда проще всего ей будет снова сбежать.
Дарес выпрямился и полностью повернулся к Майлис. Замер, обводя взглядом ее лицо, ловя малейшие изменения чувств и мыслей…
Он должен будет поймать этот момент до того, когда станет слишком поздно.
Глава 8
Его волнистые волосы выбились из убранной назад прически, и он осторожно пригладил их пальцами, заправляя за уши. В целом вид был уже не такой дикий, как возле рынка, когда и голос, и манеры были как у настоящего нищего.
Без бороды и грязи на лице Дарес прямо изменился. Может, играли роль и затаенная улыбка, и дурацкий светлый взгляд – настойчивый, внимательный, без насмешки, словно считает ее равной. Но это ложь. Им никогда не быть равными.