Он усмехнулся и решился на страстный поцелуй, сминая мои губы, тараня их языком.
Ну кто меня просил его злить? Меня сейчас точно стошнит! Эти мысли промелькнули, но улетучились, когда дверь распахнулась, и яростный рык огласил кабинет.
Я с радостью увидела Жибора и ещё нескольких манаукцев в форме. Мой красноглазый ворвался в кабинет и сорвал унжирца с меня, а затем я услышала, как тот захрипел. Обернулась, и с ужасом ахнула: Декер лежал на полу у ног Жибора со странно вывернутой головой.
— Мамочки, — пробормотала я, понимая, что с таким переломом не выживают.
Сколько раз я видела кровь, сколько раз мне вправляли плечо или делали тугую повязку на руки. Я часто видела, как молодые парни сплёвывали себе в ладонь зубы вместе с кровью, но никогда прежде я не видела мертвеца. По молодости мы бились яростно и отчаянно, разбивая друг другу лица до неприглядного синего месива. Нас боялись, потому что мы были дикими. Но никогда прежде я не видела мертвеца, которого всего пару секунд назад я сама желала убить.
Я не знаю, что больше ввело меня в шок: мёртвый Декер или злой Жибор. Но перед глазами всё поплыло, а ноги ослабели.
Манаукец легко подхватил меня за талию и усадил на стол, требовательно поднял моё лицо, поворачивая из стороны в сторону, придирчиво осматривал.
— Где болит? — сипло спросил он у меня.
А я кусала губу, чувствуя, что меня начинает трясти. Озноб пробежался по позвоночнику, и чтобы согреться, прижалась к Жибору, обнимая его за талию.
— Ты всё же пришёл, — прошептала, зажмурившись.
Облегчение, как лавина, обрушилось, и слёзы неудержимым потоком полились. Никогда и никого я не ждала с такой надеждой. Я же верила, что он меня спасёт. Верила и ждала. Вот глупая.
— Всё хорошо. Я с тобой, — шептал Жибор, а я подглядывала за тем, как бравые манаукцы выносят тело Декера.
Когда нас оставили одних, я подняла лицо и капризно спросила:
— Ты почему так долго? Я чуть не умерла от страха!
— Я долго? — предупреждающе переспросил Жибор низким голосом.
Красные глаза сощурились, а его руки сжались на моих плечах. Но я продолжала распаляться. Я не могла не высказаться. Ведь это его вина, что меня украли!
— Да! Долго! Я ждала тебя, ждала, а тебя всё нет и нет. А эти фанаты мне тут о клонах рассказывают, — ругалась я, размазывая слёзы по щекам.
Вообще, расклеилась, как сахарная. Всё же страшно, когда крадут, увозят непонятно куда и склоняют к порочной связи.
Жибор тяжело вздохнул, зарылся одной рукой в волосы и заставил меня замолчать.
Как же я соскучилась по таким вот собственническим поцелуям, когда не спрашивают, когда умеют доставлять удовольствие, знают, как тебе нравится.
Обвила руками его шею, зарываясь в короткие белоснежные волосы, замычав от наслаждения. Все страхи как рукой сняло, словно и не было ничего. Словно и не расставались. Неожиданно Жибор больно укусил меня за губу и оттянул её, заставляя тянуться за ним. Взгляд при этом у него был такой злой, что я забеспокоилась, а затем резко оттолкнула. Он расцепил зубы, и мы, тяжело дыша, долго смотрели друг на друга, прежде чем Жибор заявил:
— Это тебе урок — от меня не сбегать. Если сказал ждать здесь, значит, надо ждать.
— Да что ты себе возомнил? Где хочу, там и жду. А ты потрудись и найди меня. Пока кто-нибудь другой не нашёл, — обиженно отвернулась и попыталась соскочить со стола на пол. Но манаукец, расположившийся между моих колен, лишь тихо рассмеялся.
— Какая же ты бессердечная, Натали, — ласково произнёс он.
Крепко, даже болезненно удерживая меня за подбородок, он убирал волосы с моего лица. Я же пыталась отодрать его пальцы от себя, но безрезультатно.
— Я ещё и бессердечная?! — обида меня просто затопила.
Я его, между прочим, люблю, а он!
— Конечно, не жалеешь никого.
— А зачем? Меня не больно-то и жалеют. Почему я должна?
— Придётся мне разбить большой сад за домом, — задумчиво продолжал говорить мужчина, ласково гладя меня костяшками пальцев по щеке.
— Пф-ф-ф, — высокомерно фыркнула. И зачем ему сад? И, вообще, о чём он думает, глядя на меня потемневшим взглядом.
— Даже садом не отделаюсь, потребуется парк, — продолжал бредить манаукец.
Я же натужно пыхтела, но его пальцы не желали расцепляться. Пнуть, что ли? Может, хоть тогда придёт в себя.
— Парк для неудачных любовников и поклонников тоже. Как думаешь, много у тебя фанатов, желающих тебя украсть?
Я с раскрытым ртом замерла, держась за его сильную руку. Смысл его слов медленно до меня доходил, а когда дошёл, я закашлялась и сипло переспросила:
— Парк?
— Думаешь, мало?
— Да ничего я не думаю. Ты серийный убийца? Откуда у тебя в голове этот бред?
— Если я сказал ждать, ты стоишь и ждёшь, поняла, — вкрадчиво заявил Жибор, а я показала ему неприличный жест и процедила:
— Да пошёл ты! Я, между прочим, свободная женщина! И без тебя бы справилась. Ещё немного бы и я точно сбежала. А ты бы остался с носом!
Жибор недобро усмехнулся, а затем отстранился. Постояв немного, он, не сказав мне больше ни слова, окинул картины взглядом и вышел из кабинета. А я осталась сидеть на столе, хмуря брови, недоумённо глядя на открытую дверь.
— И что это было? — спросила саму себя.
Соскочила на пол и направилась вслед за манаукцем.
— Эй, ты! Мы, вообще-то, не договорили! — крикнула я удаляющемуся по коридору альбиносу.
Он обернулся, оскалился и проказливо поинтересовался:
— О чём?
— Как это о чём? О твоём поведении!
— Моём? — наигранно удивился Жибор.
Не сбавляя ходу, он продолжал идти, и мне пришлось приложить усилия, чтобы его догнать, а потом поспевать идти в ногу.
— Конечно о твоём, не моём же! Не я же угрожаю, что поубиваю всех своих фанатов… — я замолчала, глядя в проём студии, где проходил мастер-класс.
Краски… Они были разлиты по полу. Смешались, образуя замысловатый рисунок. Множество отпечатков ботинок словно надругались над ними, сбивая линии, уничтожая гармонию переходов. Брызги крови скатывались в драгоценные бусины на масляной поверхности.
Я медленно подошла к студии, заглядывая внутрь, рассматривая устроенный в ней кавардак. Сломанные подрамники, раздавленные тюбики, осколки банок из-под красок. Резко обернулась к Жибору и требовательно спросила:
— Где девчонки?
Манаукец стоял, расставив ноги на ширине плеч, и внимательно следил за мной. Но вместо ответа он повторил:
— Я сказал ждать и ты ждёшь. С места не сходишь.
— Я спросила, где девчонки? Они были здесь!
Затем окинула взглядом пустые коридоры, отмечая, что следы только мужских ботинок из студии ведут налево, туда и побежала, мысленно молясь, чтобы они были живы и здоровы.
Пробежавшись до лифта, нажала на вызов и стала ждать, нервно кусая губу. Нет, он точно маньяк. Это же девчонки, глупые, молодые. Подумаешь, попали под пагубное влияние, но зачем же в парк? Не верится, конечно, что он на это способен, но мало ли.
За то время, пока лифт соизволил открыть дверцы, Жибор успел подойти и вошёл со мной в большую кабинку. Я не смотрела на него, нажала на нулевой этаж, надеясь, что не ошиблась. Затем развернулась и молча смерила манаукца взглядом. Он облокотился о перила и забавлялся моим состоянием.
— Они ведь живы? — спросила я, приблизившись. — Ведь живы же?
— Конечно живы, — невозмутимо ответил манаукец. — Я же должен был хоть кого-то сдать полицейским.
Не выдержала и ударила его в предплечье.
— А что за разговоры о парке? Зачем запугиваешь?
Жибор рассмеялся, нисколько не реагируя, что я его стукнула. Он весь светился от странного веселья. Весь такой из себя крутой мачо. И военная форма ему очень шла, а бронежилет увеличивал и без того необъятный торс.
— Дурак, — тихо пробормотала на русском и уткнулась ему грудь, благо Жибор раскрыл свои объятия. — Я же поверила.
— И правильно сделала, — подбодрил меня глыба раздутого самомнения. — Я словами на ветер не бросаюсь. Сказал, голову сверну любому, кто тебя вздумает забрать и свернул.