После ужина мы все перебрались в гостиную, дабы скоротать остаток вечера за приятными беседами, лёгкими напитками и карточными играми — если, конечно, у кого-то возникнет желание сесть за карточный столик. Я и Аманда заняли диван у разожжённого камина, откуда я смогла следить и за женихом, и за потенциальным свёкром. Прежде чем присоединиться к беседе с Терреной, Теодор поманил сын к окну и несколько минут что-то ему втолковывал вполголоса, подкрепляя слова резкими жестами. Лансель с замкнутым, упрямым выражением хмурого лица слушал отца, почти ничего ему не отвечая. Я видела, как Лансель процедил сквозь стиснутые зубы короткую фразу, и Теодор взмахнул рукой, словно намереваясь отвесить сыну подзатыльник. А может, действительно собирался, потому что рука застыла на мгновение над встрёпанной сыновней макушкой и неохотно опустилась. Теодор быстро огляделся, убеждаясь, что подозрительное движение не привлекло лишнего внимания, что-то добавил, погрозил принцу пальцем и наконец отошёл к королеве. Лансель проводил отца мрачным взором и отвернулся к окну. Все присутствующие, разумеется, сделали вид, будто ничего не заметили.
Кажется, редкий шанс и не шанс вовсе. По крайней мере, не больший, чем отворотное зелье, заменённое неизвестно на что. Не похоже, чтобы этого короля возможно было склонить на свою сторону, когда он в ней не заинтересован.
К счастью, вечерние посиделки не затянулись надолго и вскоре мы смогли разойтись по своим комнатам.
До лестницы, ведущей на третий этаж, где располагались апартаменты для гостей, мы с принцем шли друг за другом и молча, будто привидения. И когда уже Лансель повернул к покрытым ковровой дорожкой ступенькам, я решилась поравняться с ним и осторожно спросить:
— Всё в порядке?
Глава 8
С ответом Лансель не спешил. Лишь замер перед лестницей, изучая бордовую ковровую дорожку тем же застывшим равнодушным взглядом, какой я замечала на протяжении всего вечера. Я обернулась к следовавшей за мной Аманде, посмотрела выразительно, и та, кивнув, скрылась в коридоре, ведущим к спальням постоянных обитателей замка.
Мы с принцем остались вдвоём. Королева, король и лорды Приморского королевства покинули гостиную раньше нас и потому столкнуться с родственниками у лестницы ни мне, ни Ланселю не грозило.
— Мне показалось, за ужином Его величество Теодор был несколько…
— Он такой и есть, — заговорил Лансель, не дожидаясь озвучивания моего мнения о его отце.
— Такой? — неуверенно повторила я.
— Каким ты его видела перед ужином, за ужином, после ужина — такой он и есть.
Что ж, похоже, Приморское миновал не только прогресс, но и хорошие манеры с приличиями на пару.
— Он считает, будто я недостаточно хорошо стараюсь, — с неожиданной злостью бросил Лансель.
— Недостаточно хорошо стараешься? — прошелестела я эхом.
— Со слов моего венценосного батюшки выходит, что все задержки с помолвкой и свадьбой на моей совести. Раз отец изволил согласиться на этот союз и отправить меня, третьего сына, который дома ему и даром не нужен, в соседнее королевство, то жениться я должен был немедля, едва ли не сразу по прибытии. А коли нет, значит, что-то пошло не так и кто-то должен быть в этом виноват. Неужели я настолько мягкотелая, безвольная медуза, что не в состоянии двух ба… двух женщин уломать и установить тут свои порядки? Вот мой дражайший братец, который наследный принц, тот молодец, его дорогая супруга в положении и все уверены, что обязательно родится мальчик во славу нашего древнего рода.
— О, — только и смогла ответить я.
Получается, так Теодор думает обо мне и Террене? Что мы с королевой две бабы, которых надо всенепременно уломать и подчинить? Неудивительно, что тётушка столько времени не могла сойтись с Теодором во взглядах на некоторые вопросы. Пожалуй, я и с таким мужланом, варваром и грубияном не смогла бы найти общий язык. Даже странно немного, что совет лордов Лазурного одобрил наш союз — а без одобрения кандидатуры жениха советом и королевой выйти замуж я не могла. С одной стороны мне претила мысль, что мужа мне выбирает куча фактически посторонних людей, большая часть которых будут видеть этого мужа лишь иногда и уж точно не станут жить с ним бок о бок. С другой же я понимала, что с этим мужем стану жить не только я, но и всё королевство, и, как бы я ни хотела большей свободы, мне не изменить ни своего положения, ни прав, данных мне от рождения. Даже будучи всего лишь ограниченным в правах консортом, король должен устраивать не только меня, как его жену и королеву, но и подданных и высокопоставленных лордов. И уж точно ни тем, ни другим неохота в один далеко не прекрасный день выяснить, что королю-иностранцу вздумалось перетянуть одеяло на себя и перекроить всё по своим меркам.
А ещё я поняла вдруг, почему Лансель ни за что, ни под каким видом не откажется от этого союза.
Не только оттого, что не осмелится перечить отцу.
Но потому, что знает — дома его действительно ничего не ждёт. Знает куда лучше меня, представляет распрекрасно своё будущее на родине, третьего сына, докуки, не больно-то нужной, когда есть двое старших братьев, благополучно доживших до совершеннолетия, когда есть наследный принц, взрослый, женатый и королевский род продолжающий.
— Официальная помолвка состоялась, так что беспокоиться ему не о чем, — наконец заметила я осторожно. — Никто не даст задний ход теперь, когда до свадьбы осталось так мало времени.
— Да? — с сомнением глянул на меня Лансель. — А мне кажется, ты из кожи вон лезешь, лишь бы разорвать помолвку.
— Вовсе нет! — воскликнула я с явно неуместным пылом. Глубоко вдохнула, выдохнула и продолжила тише и спокойнее: — Мы оба не уверены в целесообразности этого союза…
— Однако из нас двоих только ты всё время что-то затеваешь.
— Я не затеваю… — под выразительным взглядом я смешалась и неловко призналась: — Ладно, может быть, затевала… один раз.
— Неужели?
— Ну, может, два раза… или три… неважно.
— Неважно?
— Да, неважно. Какое это имеет сейчас значение?
— Даже не знаю, — нарочито задумчиво протянул Лансель. — В день помолвки Террена предупредила, чтобы я был поосторожнее со всем, что ем и пью. Не то чтобы я понял, к чему она это сказала… вообразил было, что меня кто-то отравить хочет. Знаешь, как оно было пару веков назад при некоторых королевских дворах — чуть что, и сразу ядика в вино. А потом подумал, да кому надо меня травить? Кому я тут вообще нужен? И тут вдруг на балу ты подходишь ко мне с предложением выпить…
— Так ты знал?! — опешила я.
— Что с высокой долей вероятности ты что-то подмешала в тот бокал? Догадывался.
— И всё равно выпил?!
— Травить меня по-настоящему ты вряд ли стала бы, так что хуже, чем есть, точно не сделала бы, — невозмутимо отозвался принц.
— О-о! — внезапно осенило меня. — Вот почему ты устроил своё представление с бокалами. Ты всё знал и решил меня напугать, да? Чтобы я подумала, что ты тоже мог что-то мне подмешать, хотя на самом деле в вине не было никаких посторонних добавок?
Лансель передёрнул плечами, что можно было смело расценить как подтверждение.
— Ты… ты… — не найдя приличных слов, характеризующих этого наглеца, я пихнула его кулаком в бок.
Ну как пихнула — попыталась.
Потому что Лансель перехватил мою руку за запястье и дёрнул на себя, отчего я фактически упала ему на грудь.
— Что ты мне подмешала?
Я настороженно глянула на него снизу вверх, чувствуя учащённое биение сердца под моей упёршейся в грудь ладонью.
— Не знаю.
— Не знаешь? — не меньше моего удивился принц.
— Я… одолжила у тётушки зелье… думаю, что всё-таки не ошиблась и это действительно было отворотное, — принялась я каяться трагическим шёпотом. — Но на следующий день Террена поведала, что подменила то зелье.