Скрипнула соседняя дверь, и в гостиную вошёл Саваоф Теодорович. На нём был всё тот же неизменный офисный светло-серый костюм, только рубашка под ним сменилась на тёмно-синюю. Брови были хмуро сдвинуты к переносице, так что Ева сразу как-то оробела, хотя он ещё ничего не сделал. Заметив Еву, его лицо немного разгладилось, но всё равно не до той степени, чтобы сказать, что он рад её присутствию.
— Доброе утро, Ева, — устало вздохнул Саваоф Теодорович. Он отодвинул стул и грузно опустился на него, положив одну руку на стол, а другую запустив в волосы. Ева, не зная, куда себя деть, осталась стоять в дверях.
— Что же Вы стоите? Садитесь, — он указал рукой на стоящий рядом с ним стул, который под его пристальным взглядом сразу отодвинулся. Ева села напротив.
— «Мчатся тучи, вьются тучи; невидимкою луна освещает снег летучий; мутно небо, ночь мутна», — пробормотал Саваоф Теодорович, глядя в окно. — Вот это погодка! Не думал, что такая ещё будет в середине весны.
— Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась Ева, наблюдая за его выражением лица.
— Нет, просто настроение плохое. Ну или да, — поспешно исправился он, опершись лбом на сложенные домиком руки. — В такую погоду у меня обычно болит голова. И несмотря на это, мои слуги продолжают её устраивать!
— Что устраивать? — не поняла Ева.
— Метель!
В подтверждение его слов окно на кухне громко хлопнуло, впуская в помещение морозный воздух, и сразу испуганно закрылось, встретив суровый взгляд Саваофа Теодоровича.
— Безобразие, — обречённо вздохнул мужчина, прикрывая глаза. — И в такую погоду моя дочь хочет гулять.
— Не думаю, что это хорошая идея, — тихо сказала Ева и, подойдя к окну, задёрнула занавески.
— Я уже пробовал объяснить ей это, причём на двух языках. Не получилось.
— Кстати, Саваоф Теодорович, можно Вас спросить?
— Да?
— Почему Ада и Мария говорят на латыни? Разве это имеет какое-то практическое значение?
На её вопрос Саваоф Теодорович только устало махнул рукой, массируя виски с закрытыми глазами.
— Билингва…
На этот раз Еве пришлось самой немного похозяйничать. Порывшись с разрешения мужчины на полках, она заварила чай и накрыла на стол, так как Саваоф Теодорович сейчас явно не был способен на гостеприимство.
— Как у Вас здесь интерьер поменялся… — заметила Ева, рассматривая животных на стенах.
— Это не надолго, — хмуро ответил мужчина, размешивая ложкой сахар. — Козла и волка оставлю, а вот остальных уберу куда-нибудь.
— Отчего же так? Медведь неплохой.
— Неплохой, только кусается.
Ева даже не сразу поняла, к чему это относилось.
— А волк не кусается?
— На волка намордник можно надеть, да и он почти как собака.
На это странное заявление Ева не нашлась, что ответить, поэтому просто уткнулась в свою кружку, рассматривая кружащиеся чаинки на дне.
— А где сейчас Ада? — спросила девушка после некоторого молчания.
— У себя в комнате, наверху. Играет, наверное. Можете сходить, посмотреть.
На втором этаже было довольно сумрачно. Свет шёл от единственных окон в начале и конце коридора, но тёмные деревянные стены постепенно поглощали его, не оставляя к середине ни крупицы. Ева подошла к дальней двери и осторожно постучалась.
Ада сидела на полу и играла с большим кукольным замком. Раскрытое настежь окно печально скрипело на ветру, запуская в комнату большие хлопья снега, и дерево стучало своими тонкими ветками, слово лапами, о подоконник, почти залезая к ребёнку в комнату. Девушка закрыла раму.
— Почему у тебя открыто окно? Ты можешь заболеть, — недовольно спросила Ева, опустив тюль.
— Я сама открыла, потому что мне можно, — капризно ответила девочка. — К тому же дядя Бугимен приносил мне игрушки, а как он попадёт в комнату, если окно закрыто?
— Какой дядя Бугимен?
Ада молча показала на окно, где на ветру качалось из стороны в сторону большое дерево, чьи ветки были действительно так похожи на длинные лапы. Ева примирительно вздохнула.
— Давай ты больше не будешь открывать окно дяде Бугимену? Если надо, он может передать игрушки мне.
— Ладно, — буркнула девочка, продолжая расставлять куклы. — Мы пойдем сегодня гулять?
— Боюсь, что нет. Сегодня очень плохая погода, и гулять в неё опасно.
— Но я хочу гулять! — Ада капризно поднялась и затопала ногами. Ева смотрела на неё с холодным равнодушием и глубоким спокойствием, вопросительно подняв одну бровь — Позови папу.