— «Снова всходит луна, предвечерние полосы
Освещают надеждой пшеничные волосы…»
Как только прозвучали первые строчки песни, Ева совершенно забыла про какое-либо волнение: Саваоф Теодорович отлично играл, будто всю жизнь учил именно эту партию.
— «…Что струятся в руках, словно жидкое золото,
Словно мёд, наконец-то застывший от холода.
Я люблю эти волосы цвета пшеницы,
Что качаются в поле под щебет синицы,
Что хранят чёрно-белое дерево, трепет,
Когда думают, что их никто не заметит.
Они лентой песчаной вдоль берега вьются,
Как змея, с пересохшей пустыней сольются,
И не шелест волны мне мерещится снова -
Это волосы шепчут подобия слова.
Я смотрю и не вижу пшеничные пряди,
Потому что они развеваются сзади,
Потому что они, словно ангел-хранитель,
Раскрывают свои обнажённые крылья.
Я их ласковый шёлк пропускаю сквозь пальцы;
Заплетаются волосы в собственном танце,
И тугая копна распадается ворохом
Между тихой землёй и расплавленным воздухом.
Расцветают в воде белобрысые лотосы,
Расцветают надеждой пшеничные волосы,
И качаются в поле немые колосья
Вокруг собственной тонкой невидимой оси».
Прозвучала последняя нота, и всё стихло. Ада уже давно спала на коленях Саваофа Теодоровича, совершенно не обращая внимания на разговоры взрослых, поэтому мужчина аккуратно, чтобы не разбудить, отнёс её в детскую. Бесовцев тоже о чём-то задумался, периодически выпуская изо рта небольшие клубы дыма, и в этот момент он выглядел таким серьёзным и взрослым, словно позади у него была длинная тяжёлая жизнь, проблемы которой преследуют его до сих пор.
— Ты очень красиво поёшь, — тихо сказал он после некоторого молчания, задумчиво разглядывая ногти. Ева тихо поблагодарила и вдруг заметила, что его глаза смотрят ровно, не косо, хотя, может быть, ей так просто показалось под определённым углом.
— Саваоф Теодорович, осталось Ваше желание, — сказала Ева, когда мужчина вернулся в гостиную. Тот посмотрел на неё долгим, пронзительным взглядом, от которого Еве стало не по себе, и наконец сказал:
— Я не буду ничего загадывать, по крайней мере, сейчас. За Вами будет должок, — Саваоф Теодорович откинулся на спинку стула и вздёрнул рукав правой руки, чтобы посмотреть время. — Уже довольно поздно. Наверное, Вам пора.
Когда Ева пришла к себе домой, то сразу легла спать, потому что чувствовала себя как выжатый лимон — слишком много слишком ярких событий. Настолько много, что Ева забыла, что гражданин Бесовцев жил в доме напротив.
Глава 10. Куда приводят желания
С воскресенья и знакомства с гражданином Бесовцевым прошло несколько дней. Ева честно помнила про желание и каждый раз, ложась спать, обещала выполнить его, когда она случайным образом проснётся посреди ночи. Пока такой ситуации не происходило, поэтому совесть Евы была чиста, однако когда наступила среда, а ночи всё так же пролетали как одно тёмное мгновение, девушка твёрдо решила исполнить желание, чтобы не быть должной перед Бесовцевым. Если быть честным, то Еве просто стало интересно, зачем он загадал то, что не сможет проверить, и что же такого может произойти, если она посмотрит ночью в окно.
Любопытство сгубило кошку.
Ева ложилась спать, когда в очередной раз вспомнила про обещанное желание. Непоколебимая решимость, поселившаяся ещё днём где-то глубоко внутри, заставила девушку завести будильник на час ночи вопреки собственному желанию хорошо и спокойно поспать. Да, ради исполнения чужих мечт иногда приходится жертвовать своими.
Ева повернулась на бок. Глаза уже немного привыкли к полумраку, так что теперь её маленькая комнатка, освещённая оранжевым ночником с прикроватной тумбы, казалась нарисованной угольно-чёрными резкими тенями и рыжими пятнами света. За занавешенными плотными шторами жил город, долетая до уставшего сознания Евы размазанным неясным шуршанием, от которого только больше хотелось спать, и непонятными всполохами огней. Бойкий, электрический город, который так и искрится от перенапряжения. Ева прикрыла глаза и подумала, что, на самом деле, всё это ей нравится: метро, пролетающее со скоростью сапсана, машины, бесконечно стоящие в пробках на огромных магистралях, запутанная паутина эстакад, огни, вспыхивающие всеми цветами радуги, невозможные небоскрёбы и белое электричество, бьющее, словно вода, в каждом движении. Вот оно — будущее. Если бы город был человеком, то определённо бы стал противоположностью Евы. Волосы, жидким золотом разлившиеся по подушке, в свете одинокого ночника казались совсем рыжими, а голубые глаза какими-то болотно-зелёными, но от этого не менее красивыми. Ева вдруг вспомнила знакомство с Саваофом Теодоровичем, когда в очень похожей обстановке ей пришёл ответ на её объявление, и какое-то ноющее чувство, словно горячий чай, растеклось по груди — она была рада, что познакомилась с ним.