Я откровенно ржала и над ней, и над Гаврей. Как только кот приближался к его миске (в ней гадость, конечно, и ни уважающий котейка жрать такое не станет, но лишний раз показать, кто в доме хозяин не помешает), Го-го заваливался на спину, подняв кверху лапы, и умильно «улыбался». Яшка нюхал содержимое миски, делал пару7 гребков лапой по линолеуму, снисходительно прикусывал Гавре Говнюковичу ухо и отходил. Через несколько минут все повторялось с начала.
— Посмотри на Го-го, — похохатывала я, — домашний тиран в минуту7 опасности познал дзен. А я думала, вся эта генетическая волчья память, в плане иерархичности, навеки похоронена под гибридностью.
— Аля, звезда журналистики, хватит стебаться. Нагибатор, — ворчала Кира, глядя на Яшку7.
В клуб мы отбыли с легким сердцем. Вечер был чудесным. Я поглядывала во все витрины и отражающие поверхности. Красивое платье: желтый гипюр и необычный силуэт. И сердце странно трепещет. «Luna» оказался совсем не таким, как я его представляла. Все там было вполне цивильно, и даже музыка не раздражала. А после первого коктейля мир вообще обрел яркие краски.
— Ты так и не рассказала, откуда билеты? — прокричала я Кире.
Та махнула рукой. Но видя, что мне это действительно интересно, наклонилась ближе:
— Меня взяли на работу7. Новое радио открылось.
— Студенческое?
— Совместный проект с медиа-группой «Большая Волна».
— И что за контент?
— Стандартный. Мулыка, новости... реклама, в основном.
— Как называется?
— Радио «О!».
— Как? — я вытаращила глаза.
— Радио «О!». Вот и у7тебя какие-то порнографические ассоциации? — поморщилась подрута.
— Не то слово!
— Я пока только присматриваюсь. Еще не в штате. Да и с начальством ситуация там... странная.
Я немножко постебалась над новой работой Киры. Праздник продолжался. И я как-то даже не удивилась, когда за наш столик под балконом подсел Андрей. В своей хамелеоновой футболке.
32
— Я, пожалуй, у бара посижу, — сказала Кира. — У них тут скоро тематический стори-ивэнт намечается, на тему вампиров. Аля, держи себя в руках, много крови вредно.
— Иди уже, — буркнула я.
Мы с Андреем сидели и молчали, глядя друг на друга. Официант принес пластиковые маски с вампирским оскалом. Андрей повертел свою в руках и бросил ее на столик.
— Кира слила? — спросила я.
— Отец... я за ним проследил. А потом... да, Кира. Прислала мне сообщение.
— В молле за нами таскался? И сюда пришел. Лучше места поговорить не нашлось?
Андрей дернул плечом. Я думала, он будет лепетать что-нибудь, оправдываться, а он сидит такой мрачный, что мне... неуютно как-то.
— Как ты пригласительный достал? — с ехидцей продолжала трещать я. — Это же новый клуб. Кире на работе подарили, в рамках акции.
— У меня свои методы, — сухо сказал Минаков. — Если мне что-то по-настоящему нужно, то я...
— ... добиваешься, я заметила, — перебила я его, — и знаю теперь твои методы. Если тебе что-то по- настоящему нужно.
— Спасибо, что согласилась выслушать, — серьезно и невозмутимо произнес Минаков. — Давай поговорим.
— Миссия невыполнима. Здесь слишком шумно.
Да, мне нравится тебя мучить. Так боль немного притупляется. И нравится на тебя смотреть, такого... с горящими глазами.
— Пойдем потанцуем тогда. Сейчас у них по программе, — Андрей заглянул на оборотную сторону маски, — ностальжи-брейк, «Луна над улицей Бурбонов» (*). Медляки?
* - одноименная песня Стинга о вампире
Я нацепила маску и высокомерно спросила:
— Нарываешься, смертный?
Уступать я не собиралась. В общем, на танцпол Андрей меня вынес. В буквальном смысле. Поставил на ноги, обнял и прошептал на ухо:
— Все, Еж, ты довольно надо мной поизмывалась. Ты же знаешь, что я виноват не на все пять литров крови, что у меня имеются.
— Еще пару глотков, — сообщила я.
— Боюсь, я не вынесу. Отец тоже влез не по дел)'. Пытался... загладить.
— Вы хоть не поругались? — быстро спросила я, чтобы отвлечься от его близости.
Андрей пах... Андреем, а еще кофе и степным ветром.
— Слегка поспорили. Не нужно за меня ничего исправлять. Я сам.
Я фыркнула: уж очень по-детски это прозвучало.
— Я видела, как ты... сам. На сайте. И чего добился?
— Меня услышали, — Андрей упрямо тряхнул головой, очень легко ведя меня под мелодию «Улицы Бурбонов». — А это главное. Пусть никто сначала не поверил тому, что король голый, цель была - посеять сомнения.
— Ну в твоем случае это скорее королева.
— Я сказал то, что хотел.
И чего он такой злой? Я к этому не готовилась.
— Но тебе я еще не все объяснил, Ежик. Да, я был глуп. У меня была затяжная эйфория: от того, что из всех парней из окружения... а их было очень много... Надя выбрала меня, что всегда говорила мне, какой я классный, поддерживала самые глупые мои идеи, изображала смущение, когда я взял на себя заботу о... ее финансах...
Я почему-то так и думала. Деньги. Теперь Кутихина на мази, говорят, рекламный пост в ее блоге в инстаграм стоит пять тысяч. Не звезда «Дома-2», но если каждый день постить...
— ... я теперь многое вижу по-другому... понял... многое, например, почему она не соглашалась ко мне переехать, почему уклонялась от поездок ко мне домой. У них ведь с моим отцом сразу не сложилось, он такой - или в разной степени проникся к человеку, или невзлюбил всей душой. Я злился, пытался объяснить, а он меня все время спрашивал: Андрюх, когда она в последний раз с тобой спорила, когда настаивала на своем? Так ведь нельзя. Это она себя не уважает или тебя? Она тебя окучивает, как лоха... слепого лоха... Помнишь, я говорил про пятьдесят процентов понимания? Я думал, у нас с Надей их сто. И тогда, когда... Мне показалось это забавным: подобраться... к тебе, узнать, что ты любишь, чем ты дышишь... просто героиня очередного проекта...
— Она случайно не поручала влюбить меня в себя? — невинно поинтересовалась я. — Для надежности.
— Она говорила... «приручить». Приручить... колючку, иначе я ничего не добьюсь, — видно было, что это признание далось Андрею с трудом.
Я молчала, двигаясь рядом с ним в танце, он продолжал:
— В этом не было ничего плохого... первоначально. Надя повторяла, что хочет понять психологию человека, отказавшегося от падающего на него отблеска славы, популярности, пусть косвенной, категорично отвергшего такого отца, несмотря на его попытки сблизиться. Потом я узнал, что произошло в вашей семье, какая ты... на самом деле: сильная, стойкая, справедливая... чувствующая. И именно тогда... все начало раскрываться. И усугубилось, потому что я... влюбился. Почувствовал разницу, как говорится, — Андрей усмехнулся, глядя поверх моей макушки. — Начались ультиматумы: «если ты... тогда я... тогда я ей»... Потом тишина.
Да, наверное, именно тогда Кутихина переключилась на того препода, как его...
— Аля, та наша ночь, она для меня...
— Ближе к делу, — велела я. Строгость. Иначе растаю.
— Я думал, мы обо всем договорились: расстаемся мирно, Надя пишет статью об Анатолии Еже, но тебя не трогает. И вдруг...
Андрей замолчал. Мне, наверное, следовало фыркать и строить обиженную, а я... я почувствовала, как устала, как хочу прижаться к нему, поплакать, пожаловаться на то, как мне было без него плохо, как я скучала, как верила, что он разрушит все эти искусственно созданные мной препятствия и все объяснит. Что он скажет: «Прости меня, Ежик. Я не могу без тебя».
— Прости меня, Ежик... если сможешь. Я сделал все возможное. Извини, я... устал. Дальше тебе решать. Я живу недалеко от молла, Сибирская девять, квартира сорок.
Я раскрыла рот, собираясь сказать, что я уже.... и бац! Стою в толпе танцующих парочек. Одна.
— Еж! — ко мне с расширенными от паники глазами прорвалась Кира. Даже тряхнула меня. — Он что, ушел?! Ты опять?! Ты с ума сошла?!
— Кира, — жалобно проныла я. — Я, кажется, перестаралась.
33