Бэйн не колебался. Позволяя ее теплу и аромату литься сквозь него, он провел языком по розовому соску, дразня напряженным языком, прежде накрыть его губами и настойчиво пососать.
Она дрожала от удовольствия, и его руки нетерпеливо соскользнули вниз по линиям ее бедер, раздвинув ее ноги, чтобы устроиться между ними.
Он был твердым и напрягшимся, когда мягко двигался напротив нее, проклиная одежду, которая препятствовала его полному обладанию ею.
— О, — Изобелла была с закрытыми глазами, пальцами перебирая волосы Бэйна. — Что ты сделал со мной?
Бэйн мягко рассмеялся, в то время как она продолжал наслаждаться сладким искушением.
— Тише, сладкая, я не наврежу тебе.
— Я никогда не чувствовала такое. Я не знаю…
— Я тоже, — через него прошла дрожь, и Бэйн поднял голову, чтобы изучить ее разрумянившееся лицо. Она выглядела необычайно красивой, с распущенными, окружающими ее бледное лицо и глазами, больше золотыми, чем зелеными. И душераздирающе невинной. Его зубы щелкнули. Кровь святых, что он делает? Он мог быть существом ночи, но он не был монстром. Его честь не умерла. Он не обесчещивал молодых, непорочных девиц. Даже если они были из Фостеров. — Это опасно.
Ее быстрое дыхание смешивалось с воздухом.
— Да, очень опасно.
Он решительно взял под контроль свою бушующую страсть Или, по крайней мере, попытался это сделать. А это оказалось гораздо более трудной задачей, чем он мог себе представить.
— Ты должна быть заперта в своей комнате, — прохрипел он. — Здесь не место для тебя.
Она послала ему осуждающий хмурый взгляд.
— Там бы я и была, если бы ты не околдовал меня.
Он разглядывал ее с мрачным выражением лица.
— Ты должна бороться с этим. Я не могу…
— Что?
— Мне нельзя доверять, — вынудил он себя признаться. — Прошло слишком много времени с тех пор, как я желал женщину. И никогда еще такую, как ты. Я боюсь того, что я могу сделать тебе.
Ее глаза вспыхнули с упрямством, которое так пленило его.
— Ты хочешь причинить мне вред?
Он грустно улыбнулся. Она понятие не имеет о том, как легко он бы причинить ей вред. Сжав руки, он мог бы запросто раздавить ее. Или впившись в нее зубами, мог бы выпить ее досуха. Он мог бы даже заставить ее получить такое наслаждение, после которого она станет его согласной на все рабыней навсегда.
— Не так, как ты думаешь. Но я мог бы украсть твою невинность. Это манит меня, словно песня сирены. — Его взгляд опустился вниз, на нее, лежащую под ним, на ее кожу, все еще влажную от его губ. Сильная дрожь охватила его, пока он с грубостью дергал ее лифт на место и прикрыл его подолами плаща. Его конечности отяжелели, когда он вскочил на ноги и потянул ее за собой. Твердый и до сих пор до боли желающий.
— Уйди, прежде чем я потеряю остатки своей чести.
Она возилась со своим плащом, а красные пятна окрасили ее щеки. Но ей, однако, удалось вскинуть подбородок и прямо встретить его взгляд.
— Я не позволю тебе причинить Кэтрин боль.
Он обхватил ее лицо обеими руками и прижался к ее губам в ожесточенном поцелуе.
— Иди.
Изобелла неуверенно двинулась через темный лес. Она могла поправить растрепанную одежду и пригладить выпавшие из прически завитки, но внутри она все еще дрожала от незнакомых ощущений и пустой боли, которые, как она опасалась, будут преследовать ее еще очень долго.
Это колдовство, сказала она сама себе в сотый раз после ухода с окутанной туманом долины реки. Бэйн, видимо, был магическим существом, и ему удалось околдовать ее.
Чем еще можно объяснить эту безумную необходимость искать встречи с ним, несмотря на всю опасность? Или это — столь странная реакция на историю о простом барде, в то время как она должна была бы быть возмущена клеветой на свой клан?
Или то, что она тает как горячее пирожное от одного его только прикосновения?
Она прикусила губу, вспомнив мягкое прикосновение его рук, ощущение его губ на своей груди, и напряжение его твердого тела между ее ног.
О да, она и была как пирожное, но какая девушка могла бы сопротивляться мужчине, столь красивому, что даже дух захватывает, которой мог доставить столь изысканное удовольствие?
Очевидно, не сварливая старая дева, призналась она, скривившись.
По-прежнему, пытаясь убедить себя, что все это было не более чем результат воздействия на нее колдовства, Изобелла медленно остановилась, заслышав шелест листьев.
Внезапно она осознала, что она одна в темноте. И свою уязвимость.
— Бэйн? — мягко позвала она, уже зная, что это не был ее таинственный колдун. Он двигался бесшумно и, что еще более странно, все ее тело буквально наполнялось ощущением его близости.