С низким рычанием, зародившимся глубоко в ее горле, она запустила пальцы в атлас его волос, выгибая тело, пока между ними не осталось расстояния. В ней зародилась жажда чего-то. Чего-то, что мог дать только он.
Как будто, он только этого момента и ждал, его поцелуй резко углубился, его язык скользнул по ее губам. Изобелла задыхалась, неуверенная в том, что ему нужно.
— Откройся для меня, Изобелла, — пробормотал он, его руки обхватили ее бедра и плотно прижали их к своим.
Неуверенно, она приоткрыла свои губы и застонала, когда его язык вторгся в ее рот. Ее старая кормилица никогда ничего не говорила про такие объятия, когда объясняла, что происходит между мужчиной и женщиной по ночам. Так же не говорила, насколько приятной… могла бы быть такая близость.
Ее пальцы напряглись в его волосах, а тело задрожало. Она была так близка к человеку, насколько это было возможно, но даже это было все еще недостаточно близко. Она жаждала чего-то. Чего-то, что было ей недоступно.
С едва слышным шипением мужчина проложил дорожку из поцелуев с ее вскинутого лица на ее длинную шею. Добравшись до основания ее шеи, он помедлил, словно внутри у него происходила борьба с самим собой, а затем Изобелла почувствовала острую боль.
— Прости меня, — услышала она его шепот, прежде чем его зубы глубоко вонзились в ее плоть, и тьма накрыла ее своим одеялом.
Больше она ничего не ощущала.
Глава 2
Изобелла сражалась с плотно обступившей ее темнотой.
В течение долгого времени она неподвижно лежала, пытаясь вспомнить, где она и почему ее голова так чертовски болит.
Осознание того, что она находится в своих собственных покоях, не заняло слишком много времени. Нельзя было ни с чем перепутать аромат сухих цветов, стоящих в миске у ее кровати или запах свежих простыней, которые она требовала менять ежедневно, застеленных под ней.
Она почувствовала облегчение, поняв, что она в своей комнате, но это не объясняло, почему она чувствовала себя так, словно ее голову использовали, чтобы вбить гвозди в доски, закрывающие ворота замка.
Решительно она пыталась вспомнить то, что произошло прошлым вечером.
Она вспомнила праздник, устроенный в честь ее сестры. Она заставила себя сидеть на бесконечном ужине и слушать пьяные тосты, пока у нее не свело зубы. А потом… что?
Было смутное воспоминание о разговоре со старой нянькой и прогулкой через лес, но это больше походило на фантазию, чем на реальность. Рваный ночной кошмар, который был создан в ее голове из-за беспокойства о жертвоприношении.
Изобелла беспокойно пошевелилась. Было что-то большее. Страх, преследующий ее, пока она шла через лес, а затем… человек.
Дева Мария. Ее сердце внезапно замерло.
Да. Там был мужчина.
Красивый, опасный мужчина, который чуть не украл ее сердце, когда его губы так осторожно коснулись ее губ.
И не было никакой фантазии. Никакого ночного кошмара.
Даже сейчас она явственно могла ощутить прохладное прикосновение его пальцев и высокой температуры, текущей через ее кровь. Это было волшебно, потому что он поцеловал ее под лунным светом, а затем… все вокруг стало черным.
Что он сделал с ней? И, как он вернул ее в ее собственную постель, будучи ни кем не замеченным?
— Она все еще спит? — мягкий певучий голос сестры внезапно вторгся в путанные мысли Изобеллы.
— Да, госпожа, — отозвалась ее старая нянька почти над самым ухом Изобеллы. — Я очень боюсь, что она больна.
Тонкая рука опустилась на лоб Изобеллы.
— У нее нет никакого жара, никаких ранений. Может быть, она сильно устала после ночи празднества. Я не поверю тому, кто хорошо спал при таком шуме, доносившимся из зала.
— Ох, это не из-за празднества. Девушка собиралась себя…
Застыв от того, что служанка собиралась выдать ее попытку совершить глупость прошлым вечером, Изобелла была вынуждена открыть глаза.
— Довольно, Джанет, — просипела она, стрельнув в свою няньку хмурым предупреждающим взглядом. У нее не было никакого желания заставлять сестру беспокоиться о ней. — Приготовь мою ванну. Я чувствую невероятную потребность отмокнуть в горячей воде.
Тонкие губы почти исчезли, неободрительно поджавшись, но она отважилась всего лишь на громкое сопение, когда поднималась с кровати.
— Да.
Подождав, когда они останутся одни, Кэтрин аккуратно убрала волосы с щеки Изобеллы. В отличие от младшей сестры, Кэтрин была высокой, стройной, с вьющимися золотистыми волосами их отца. Красивая девушка, которая должна была выйти замуж и быть окруженной детьми, вместо того, чтобы ожидать свою смерть.