Пальцы Бэйна сжались на ее спине. Кровь святых. Несмотря на всю свою мрачную решимость, его потребностям удалось позвать ее.
Или же…
Неужели существует какое-то другое объяснение тому, что когтями впилось в него? Что-то происходящее с ними обоими, находящееся за пределами их понимания?
И что же было меньшим из двух зол?
Он твердо встретил ее пристальный взгляд.
— Мне жаль, но это не такой уж простой вопрос.
— Что вы имеете в виду?
— Если бы это был простой вопрос, то тогда я смог бы освободить нас обоих. Но это…. Кажется, что в настоящий момент мы оба пойманы в ловушку.
Она прикусила нижнюю губку. Очевидно, он не сказал того, на что она надеялась. И правда, подозрение в ее глазах только усилилось.
— Вы все еще не сказали мне, кто вы.
Не имея возможности остановить себя, Бэйн подошел ближе к ее точеной фигурке, позволяя ее сладкой теплоте просочиться сквозь его кожу.
— Действительно ли это имеет значение? — прошуршал он.
— Я… конечно, имеет.
Его рука сместилась к изгибу ее бедра. Они были узкими, но вполне сформировавшимися и обольстительными настолько, что заставили Бэйна стиснуть зубы.
— Почему?
Возникла пауза, как будто она внимательно обдумывала свой ответ.
— Потому что я верю, что вы обладаете кое-какими знаниями о Звере МакДонелла, — она обвиняла. — Возможно, вы даже его слуга.
Его брови, как крылья ворона, взлетели вверх.
— Я не слуга.
— Но вы знаете о нем?
Он подавил желание солгать. Почему его волнует, будет ли она его бояться? Или в ужасе убежит от него? Это было то, чего он ждал от всех предателей Фостеров.
Не так ли?
— Да.
Он отказался признать, какое испытал облегчение, когда карие глаза потемнели от ярости, а не от ожидаемого ужаса.
— И вы знаете о его планах забрать мою сестру в качестве жертвы?
Он пожал широкими плечами.
— Все знают о жертве.
— Вы не ответили на мой вопрос, — процедила она. — Вы — угроза для моей сестры?
— Ваша сестра принадлежит Зверю с момента ее рождения.
Без предупреждения она вырвалась из его рук, ее лицо пылало жестокой решимостью, так не хватавшей ее предкам.
— Почему? Она ничего не сделала. Она невиновна.
Бэйн в бессознательном высокомерии склонил голову. Он не привык, чтобы с ним спорили. По крайней мере, с тех пор, как он вернулся в этот мир.
— Она несет в себе грех ее предков. Это правосудие.
— Нет, это — месть, принесенная в жертву тому, кто безупречен. Не достаточно пролито крови Фостеров?
Черты ее лица, заострившиеся от уныния, эхом отразились в его сердце.
— Есть ли достаточно крови, чтобы залечить раны от измены, предательства и убийства? — требовательно спросил он.
Она, казалось, колебалась от стального тона его голоса и холода в воздухе. Без сомнения, она сожалела о невероятном желании, приведшем ее к его логову.
— Вы говорите о древних легендах, — наконец, отозвалась она.
Его глаза сузились.
— И, что ты знаешь о них?
Она беспокойно повела плечами.
— История утверждает, что бард влюбился в жену лэрда, и, когда он попытался похитить ее, лэрд отвел его в долину реки и убил. Или, по крайней мере, они попытались его убить. Каким-то образом ему удалось выползти из своей могилы, и с той ночи он принял форму Зверя и требовал старшую дочь каждого лэрда в качестве жертвы.
Бэйн с холодным призрением сжал кулаки. Оказалось, что его враги считали свой грех слишком позорным или были слишком трусливы, чтобы говорить о нем.
— Кровь всех святых, я должен был знать, что Фостеры не скажут ничего, кроме лжи, — прохрипел он. — Честь ни имеет ничего святого для них.
Ее щеки вспыхнули румянцем, от смущения за ее семью и в гневе от его оскорбления.
— Я никогда не лгу.
Он резко взмахнул рукой.
— Я уже признал, что ты — особенная Фостер. Твой клан отдает предпочтение своим претензиям, нежели правде.
Она смотрела на него в течении долгого мгновения, словно пыталась заглянуть к нему в сердце.
— Вы говорите, что история — ложь?
Его челюсти сжались. Для него предательство не было древним сказанием, о котором почти забывают в тумане времен. Эта была холодная боль, которая никогда не исчезала, никогда не излечивалась, независимо от того, сколько могло пройти времени.
— Конечно, ложь, — протянул он холодно. — Бард был простым человеком, он не был вором. Девушка была не замужней и вполне готовой принадлежать барду, и даже умоляла его сделать ее своей невестой.