Некоторое время спустя.
На скалистом выступе с видом на обширный участок железной дороги на настоящем деревянном троне сидел высокий златовласый мужчина. Его лицо было закрыто золотой анатомической маской, изображающей горделивое лицо.
Мужчина через трубочку пил ванильный раф на миндальном молочке и внимательно наблюдал за сражением внизу. Часть поезда уже была отсечена, но она не особо интересовала блондина. Куда больше интересовала оставшаяся часть. Но она и огрызалась.
Автоматические пушки, стрелки да даже аристократы, среди которых немало магов, старательно отбивались от чудовищ, которые волнами выбирались из леса.
Монстры были расставлены по лесу эдакими кирпичиками и начинали выбегать из леса, когда поезд добирался до них.
Сейчас поезд прорвался через горных горилл, а его уже встречают «Зарру», шестилапые чудовища, напоминающие лис в черепашьем панцире. Они весьма быстрые и бронированные.
— О великий! А почему бы просто не остановить поезд? — раздался голос одного из шести помощников Гордости. Все они были худыми и облачены в обтягивающие чёрные костюмы.
— Это неинтересно. Пусть они поборются и посопротивляются, — хмыкнул блондин. — А потом Зябликов увидит большого папочку и сам сдастся. Ну а если не сдастся… Все чудовища, которые выбрались из леса, догонят их и уничтожат.
— Но его же нужно взять живым…
— Живым, но о том, будет ли он при этом пожёван, в приказе ничего не сказано, — хохотнул мужчина и продолжил пить свой раф. — К тому же схватить его должна группа этих неудачников. Моё дело заманить и истощить его.
Он отмахнулся от надоедливых слуг и продолжил контролировать свою армию чудовищ. Это, конечно же, было нелегко. Но не настолько, сколько времени пришлось собирать тварей.
Правда, большую часть работы выполнили помощники, половина которых погибла в процессе… Но это их работа. Жить и работать на благо господина.
— Хо-хо-хо, сопротивляются, — смеялся блондин, глядя на настоящее побоище. Поезд выглядел побитым и где-то горел, а сражения шли даже на крышах вагонов. Ну и внутри некоторых. — Похоже, поезд падёт куда раньше. Где же ты, Зябликов? Почему скрываешься? Боишься меня?
— Боится-боится! — поддакивал стоящий рядом помощник в обтягивающих одеждах.
— Он боится вас, о Великий! — добавил второй, держащий бинокль, чтобы Гордость мог видеть поезд и то, что там происходит. — Поэтому и не тратит силы. Он ведь трус. Так что гарантированно попытается сбежать.
— Ну да. Скорее всего, так и есть. Но на то там и стоит группа неудачников. Если они и в этот раз облажаются, я подам рапорт на их понижение. Нечего таким ничтожествам быть вровень со мной.
— О Великий! Вы Велики! — все шестеро упали на колени и начали кланяться в землю. Раз за разом.
Но вдруг сияющее копьё ударилось о спинку трона, но его даже не поцарапало…
— Барьер, да? Что ж… Придётся вас убивать по старинке, — раздался мужской голос, шокировав агентов.
***
Там же.
Сергей.
Я задолбался… Вот, ей богу, задолбался. Вокруг этой горы столько чудовищ на охране… да и такое разнообразие… Уф-ф-ф-ф… Проще было всех оленей перебить, чем пробиться сюда. Но главное, что я уже здесь.
— Ну и видок у вас, конечно… Вы что сбежали из «Голубой устрицы»? — не, ну реально, все худые и в обтягивающей одежде на голое тело. Фу-фу-фу.
— А? А там кто? — недоумевал блондин, указывая вниз.
— У вас завелась крыса, — заулыбался я, нагло обманывая. — Так что я знал о вашем плане и перехитрил вас. Тебя сдали, голубок. И сейчас я тебя убью.
— Сдали… меня… — расширил тот глаза. Даже через маску было видно. И расхохотался. — Обмануть человека, который может влиять на разум? Да ты идиот. Я легко определяю ложь, а ещё могу сделать так. Мальчики!
После крика блондина шестеро «мальчиков» схватили трон блондина и развернули ко мне лицом. Цирк, да и только…
— В моих си… — только он начал говорить, как ему в лицо прилетела алхимическая бомба с огненным порошком, который зажигается при контакте с воздухом.
— Глупец! — выкрикнул тот, и пламя разлетелось в разные стороны. — Моя сила безгранична! Я велик и могуч!
— Телекинез значит, воздействие на материю силой мысли, — кивал я своим мыслям. — Вот только… Что скажешь о своих шестёрках?
— А?.. — он заозирался, а его прислуга уже догорала. — Ах ты, мразь!