- Ты чудовище.
- Я не люблю, когда прикасаются к моей собственности. О том, что, убегая, Маргарита уже была беременна, я узнал от нашей повивальной бабки. Твоя мать приходила к ней за пару недель до того, как покинуть Имбоку. Я мог остановить корабль, который её увез. Я мог отправить весь экипаж на дно, а Маргариту вернуть в Имбоку. Не знаю, почему я этого не сделал. Если бы она принесла клятву Дагону, она смогла бы увидеть Й’хантлеи. Там площади из черного камня, Пабло, огромные плиты без единого изъяна. Я позволил Маргарите уйти, чтобы спустя годы в Имбоку вернулся ты.
- Она до самой смерти боялась, что ты придешь за ней. Я получил образование и сумел разбогатеть, но не мог оставить мать и жить самостоятельно – она испытывала животный ужас уже от одной мысли, что я уеду и оставлю её наедине с её прошлым. Когда я пытался выяснить, кем был мой отец, она бледнела и, лихорадочно крестясь, выходила из комнаты. Так что… поздравляю, ни с тобой, ни без тебя у нее не было нормальной жизни.
- Надеюсь, ты не ждал романтического конца? Я жалею лишь о том, что позволил ей уехать и воспитывать сына вдали от Имбоки. Здесь от тебя было бы куда больше пользы. Но речь не об этом. В могуществе морского бога я начал сомневаться уже достаточно давно, и это не замедлило принести свои плоды. Я всё так же мог спускаться в море и жить в Й’хантлеи, но чувствовал, что в моих отношениях с этим местом что-то изменилось. Подводный город словно сторонился меня. На движения пирамиды больше не являлось морское племя, рыбы ловилось меньше. Если бы я продолжал в том же духе, в Имбоку снова мог прийти голод. Я не стал экспериментировать и передал все атрибуты Ухии. Ей тогда было пятнадцать. Сложив таким образом все полномочия, я получил возможность путешествовать. Я провел несколько лет, посещая крупнейшие библиотеки Испании, я выезжал за границу, пока это позволяла моя постепенно меняющаяся внешность. В Старом и Новом свете я собирал информацию об интересующих меня внешних сферах. Если бы ты, Пабло, был более увлечен тайными науками и посетил, скажем, библиотеку Аркхема, то нашел бы в ряде книг мои заметки. Я собирал по крупицам те подсказки, что могли помочь мне открыть тропу на Порог.
- Зачем тебе это? Твой дед привел в Имбоку рыбье племя, чтобы вы все продавали ему души в обмен на еду и золото, а ты начинаешь искать лазейки и пытаешься предать своего бога. Не слишком разумно с твоей стороны, не находишь?
- Пабло, обладая знаниями, можно достичь небывалых вершин. Я проник в такие глубины мироздания, о которых не знает морское племя. Найти ключи к тайнам мира – вот что значит истинное могущество. Мне подчиняются сейчас существа, которых ты даже не можешь себе вообразить. Я приведу извне настоящий ужас, по сравнению с которым Глубоководные окажутся бессильны. Я стану золотом из моря, Пабло. Не подводный бог, потомков которого я призывал золотой пирамидой, будучи вынужден, как мой дед и отец, спасать Имбоку от голода и разорения. Я сам… стану золотом из моря. Подводное племя будет служить мне. А потом, через миллионы лет, придет время – и из глубин поднимется не Рльех, из глубин на поверхность поднимется Й’хантлеи, циклопический город черных колонн и площадей. Просто пока рано.
- Ты хочешь свергнуть своего бога? – Пабло ошарашенно воззрился на химеру. Ещё ни от кого в этой сумасшедшей деревне ему не доводилось слышать таких речей. Все жители Имбоки верили в Дагона и в то, что после смерти их ожидает подводный город. – Что ты получишь от этого? Ты – всего лишь уродец, собственное тело которого нещадно гниет, а потому ты вынужден занимать тело своей дочери. И такое чучело собирается править миром?
- Тело не главное, Пабло. Я сохранил разум, а его я могу за несколько секунд перебросить в другое тело. Даже в твое, хотя тебе так не хочется в это верить. Я обладаю необходимыми знаниями. Когда Орфео помогал тебе в горах, он вложил в твою руку ритуальный нож. Это тот самый, каким пользовался я, у Ухии другой. Сегодня я понял, что не могу держать ни один из них, - Ксавьер протянул руку, демонстрируя красные пятна обожженной кожи. – Золото из моря чувствует, что в теле жрицы находится иной разум. Но исполнить задуманное я успею. Сегодня я отправляюсь под воду. Ухия, преданная своему богу жрица, женщина, которую глубоко почитает морское племя, войдет во дворец в Й’хантлеи. Остается лишь незначительный пустяк: для осуществления полного ритуала призыва существ Порога мне понадобится кровь. Ты можешь возразить, что для этой цели я могу распоряжаться всей деревней, но на самом деле ритуал не так прост. Демоны Порога, приходя в этот мир, полностью забирают кровь того, кто их призвал. Им нужно много крови. Такими уж они созданы… Именно поэтому ещё не нашлось храбреца, готового использовать их силу. Однако, как ты уже, думаю, понял, моя собственная кровь мне ещё понадобится. Я не могу столь опрометчиво калечить тело Ухии. Зато я могу переместить разум в иное тело и совершить ритуал уже оттуда. Здесь нужно учесть ещё одну особенность: я достигну успеха лишь в том случае, если в роли тела будет выступать мой родственник, кровь Ксавьера Камбарро.
Пабло встретил взгляд химеры со всей твердостью, на какую был способен. И всё же не смог избавиться от ощущения липкого ужаса. Он – единственный возможный родственник Ксавьера, на чью кровь тот может рассчитывать. Он беззащитен перед этой химерой, и никакие молитвы, никакие земные боги не спасут его, когда Ксавьер ворвется в его мозг, вытесняя сознание в пустоту. Ксавьер заманил его сюда, забрав из горящей церкви, чтобы исполнить свой план с помощью крови своего же сына.
- От тебя должна быть польза, Пабло, - невозмутимо заметил Ксавьер, медленно проведя перед его глазами концом длинного щупальца. – Пока я её не видел. Ты дважды пытался сжечь церковь, ты установил контакт с Орфео, который мешает мне с тех самых пор, как узнал, что я планирую подчинить Й’хантлеи иным силам и поднять его над поверхностью. Ты убил нашего прежнего пастора. От тебя одни убытки, сын мой.
Теперь в голосе Ксавьера вновь звучала почти не скрытая насмешка. Пабло отчетливо понимал, что разум, захвативший тело его жены, смеется над ним, играя, словно кошка с перепуганной мышью. Попытки сопротивляться лишь приблизят конец. Ужас парализовывал тело, делал мысли вязкими и тяжелыми, Пабло не мигая смотрел в тёмные глаза химеры. От человека, составлявшего свои записки с твердым намерением покончить с творящимся в Имбоке безумием, осталась лишь беспомощная тень.
- Ты не сделаешь этого.
- Почему? – недоуменно изогнутая бровь была жестом Ухии. Ксавьер перенимал её жесты. – Хочешь сказать, у тебя есть способ меня остановить?
- Нет. Способа нет, - признал Пабло, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Но не думаешь же ты, что твои бывшие соратники обрадуются твоему визиту? Я действительно общался с капитаном Орфео. Если бы Ухия не остановила его в первую ночь, когда он пытался проникнуть в мой разум, я успел бы побеседовать с ним гораздо дольше. Меня не интересует, откуда он привез эту рыбью заразу, и я не спрашивал у него об этом. Но он сказал мне одну важную вещь. Тебе больше нет места ни среди Глубоководных, ни среди людей. Ты менялся иначе, чем меняются все остальные, чтобы уйти в море. Ты стал таким же, как те демоны, которых ты призываешь, а они – отверженные даже хаосом, что их породил. Море не примет тебя, Ксавьер. Ты умрешь прежде, чем успеешь погрузиться достаточно глубоко, чтобы увидеть Й’хантлеи.
- Не забывай, я нахожусь в теле Ухии. А морской бог благосклонен к моей дочери. Когда они догадаются, что происходит, будет уже поздно – демоны Порога придут в Й’хантлеи и принесут туда иную жизнь.
- Зачем тебе этот город? У тебя была в подчинении вся деревня, а ты ищешь силу, которая несет здесь лишь разрушение. Ты хочешь власти над трупами?