-- Случай? -- повторил я.
-- Вы можете исключить его? -- спросил он и, естественно, не стал ждать ответа, а добавил -- Одно кажется несомненным, а именно: после подобного кризиса субъект освобождается от этих, если можно так выразиться, воспоминаний и больше уже никогда к ним не возвращается. Совершенно ничего не помнит:
Я спросил:
-- Вы хотите сказать, что этот мой друг никогда не расскажет историю о Фермопилах?
-- Конечно. И будет отрицать, что рассказывал ее когда-либо. Од от нее освободился. Навсегда.
Я поблагодарил его, извинился, что отнял драгоценное время, а он рассыпался в благодарностях за статью, которую я посвятил ему. Уже на пороге он заметил, что я правильно сделал, придя к нему, и пригласил и впредь приходить всегда, когда мне это будет нужно.
Вот и солнце. Оно вставало прямо из океана -- серого, беспредельного, исполненного печальной красоты. И загадки. Я шел но пляжу. Низко летали чайки, громко крича и хлопая серо-белыми крыльями. Воздух был чист и свеж. Метрах в тридцати от берега, среди зелени деревьев виднелось несколько домиков, обитатели которых еще спали. Стены были окрашены в яркие, живые цвета, правда, уже немного выгоревшие на солнце. Кроны деревьев были недвижны. Щебетали птицы. Океан дышал тихо, словно не хотел заглушать крик чаек, щебетание птиц, не решался нарушить покой деревьев и людей.
Я неторопливо шел по песчаному пляжу. Нью-Йорк был далеко, и небоскреб "Дейли Монитор" тоже. Машина, на которой я приехал в это местечко на берегу океана, ждала меня на дороге далеко за дюнами и кустарником. Я провел за рулем всю ночь. И не напрасно.
Выйдя из института профессора Зейвольда, я спросил себя:
-- Куда теперь ехать? -- Мне приходили на ум многие имена, многие адреса: ученые, лауреаты Нобелевской премии, врачи, пилоты, генералы, психиатры, священники, историки, йоги и так далее и так далее... Знакомишься со множеством самых разных людей, если работаешь журналистом. Но я никого больше не хотел видеть, прекрасно понимая все, что они скажут мне -- все как один будут говорить умнейшие вещи, никакого отношения к моей истории не имеющие. И ничто не удовлетворит меня, ведь то, что произошло, на самом деле необъяснимо. В в первую очередь -- для ученого, который только и занимался тем, что всю жизнь отыскивал точное научное и потому холодное, словно лед, объяснение...
...Вовсе не это было нужно мне. Какой смысл искать то, что невозможно найти? Я вспомнил другое имя, другой адрес. И вот я на пляже на берегу Атлантического океана, глухо бормочущего что-то таинственное. Я направился к домику, что стоял среди зеленых деревьев и скал, погребенный под светлым покровом, листьев какого-то вьющегося растения. Солнце красным диском уже висело над волнистой, колышущейся линией горизонта. Я остановился. Восход солнца -- это чарующий миг. Многое люди ни разу за всю свою жизнь так я не видели восхода солнца. А ведь это чудо происходит каждый день
Я продолжал свой путь. Джек Темпль. Фермопилы. Вас посылают заглянуть в будущее, а вы встречаетесь с прошлым. Американский астронавт воплощается в древнегреческого воина.
Я увидел, что в доме распахнулось окно и в нем появился человек, обратив взгляд к солнцу. Я почувствовал, как у меня защемило сердце. Да, я не ошибся, и правильно сделал, что приехал сюда. Этот человек, который поднялся с постели и открыл окно, чтобы увидеть восход солнца, был единственным, кто мог сказать мне что-то убедительное.
Я поспешил к нему.
Здравствуйте, господин Ли.
Он посмотрел на меня своими юношескими глазами, улыбнулся, взлохматил своя седые волосы и воскликнул:
-- Да неужели это вы, Мартин Купер!
-- Да, и собираюсь кое о чем попросить вас.
-- Рада Бога! Подождите, сейчас выйду. Лучше поговорим на пляже, верно? Просто грех сидеть в доме в такой момент, как этот! -- И он перевел взгляд на горизонт.
-- Конечно, грех, -- согласился я, когда он вышел из дома и начал спускаться по лестнице, вырубленной в прибрежной скале. Таких людей, как Артур Ли надо бы посылать на Луну -- хотя бы иногда.
И я возблагодарил Господа за то, что с каждой тысячей ученых он посылает в мир хотя бы одного поэта.
(Заметка из еженедельника "ШОК" - ЕГО УБИВАЛИ СОРОК РАЗ
Сергей Перов сражался под Сталинградом, а еще под Ватерлоо, участвовал в битве царя Леонида под Фермопилами. Живет он уже свою 704-ю жизнь. В строжайшей тайне его исследуют уже два года наши психологи и историки.
Ученые благодаря русскому пенсионеру Сергею Перову уточняют ситуации на полях былых сражений. А он помнит бой пещерных людей, крестовые походы, а также Александра Македонского, Наполеона Бонапарта...
Обследовавшие его в течение двух лет психологи считают, что это не мистификация. Перов -- человек простой, сосредним образованием, не знает иностранных языков. В состоянии гипноза описывает события "старины глубокой" с такими подробностями, какие доступны разве что суперспециалистам. Перов рассказывает, как шли битвы, как выглядели их участники, говорит о войсковых маневрах -- словом, о том, что нигде до этого вычитать не мог.
Историки постоянно проверяют его сообщения и рассказы. Если и существуют какие-то сомнения относительно частностей, все равно они решаются в пользу Перова -- он прав. Кроме того, он сообщает ученым немало неизвестных фактов и разные исторические "темные пятна", и его версии событий находят объяснение.
Перов обратил на себя внимание ученых, после того, как попал в автокатастрофу в канун своего шестидесятилетия. Придя в себя, он начал говорить на... старофранцузском языке, чем приводил в недоумение близких. Они-то были уверены, что никакого французского языка пенсионер Перов не знал.
Медсестра, понимающая французский, сказала, что он говорил о Наполеоне и маршале Адольфе Нее, который фактически в те времена устроил "перестройку" в пехотных полках. Это и обратило на Перова внимание ученых.
Его обследовали в состоянии гипноза две группы специалистов. Детали прошлого, количество известных и неизвестных исторических факторов превзошли самые смелые фантазии.
Специалисты полагают, что Перов должен жить на свете уже не менее 703 раз. Сорок раз его убивали в битвах, более сотни раз его ранили. Рядом с фараоном Рамдесом он сражался под Кадешем в 1292 году до нашей эры и спас жизнь, одному из сыновей его. Бился на острове Габсбургов против шведских повстанцев при Сенпах в 1286 году и в 1793 году вошел с войсками Наполеона Бонапарта в Каир.
Все, что говорит и что удается проверить, подтверждается практически стопроцентно и со-ответствует тому, что знают ученые об этих событиях.
Сергей Перов -- это кладезь для историков и загадка для психологов. И все же почему в таком случае московский пенсионер пережил те сорок битв, когда для человека хватит только одной со смертельным исходом? Не подтверждение ли это гипотезы о бессмертии души, которая со смертью человека переселяется в другого индивидуума?...
Н. ПОСЫСАЕВ "ШОК",1994. No 3.)