Я обогнал эту маленькую черепашку, прибавил скорости и через несколько минут доехал до русла высохшего ручья. Вверх от него вела автомобильная колея. Я свернул через проход для скота в ограде и несколько сотен ярдов трясся по каменистой поверхности. Доехав до излучины, поросшей кустарником и невысокими тополями, я остановил машину. С этого места я хорошо видел дорогу, но и мой пикап просматривался с дороги.
Кроме нескольких быков, мирно щипавших траву, ничего живого вблизи не было.
Я вылез из машины и, встав за кустом, стал наблюдать за дорогой. Мимо прокатила маленькая иномарка. Вскоре показался бело-зеленый джип, в котором сидел теперь только пожилой усач. Я заметил даже, как он, проезжая мимо, собрался повернуть голову в нашу сторону, но отказался от своего намерения. Тем не менее он нас заметил, именно это мне и требовалось. Он не должен думать, что мы от него прячемся.
Вернувшись к машине, я достал маленький револьвер Херреры из заднего кармана брюк и сунул его за чехол переднего сиденья. Я собирался купить запасную коробку патронов для него, но потом решил не афишировать тот факт, что он у меня имеется. Иногда оружие, о наличии которого противник не подозревает, оказывается весьма кстати.
Я обошел автомобиль и открыл заднюю дверцу. Тина свила себе уютное гнездышко из спальных мешков. Она лежала в моей старой сорочке цвета хаки и черных штанишках-поясе, претерпевших лишь незначительные повреждения в результате нашего недавнего взрыва чувств.
Тина улыбнулась;
— Вот каков твой любимый штат, дорогой! Только что я тряслась от холода, а сейчас уселась на раскаленную печь. Ты купил мне что-нибудь из одежды?
Я бросил ей пакет в оберточной бумаге.
— Пройдусь вверх по ручью и немного постреляю, — сказал я. — Хочу размяться. Догони меня, когда будешь готова. Но не торопись, веди себя спокойно. Нас заметили и сейчас, думаю, наблюдают с одного из холмов.
Ее глаза расширились. Она посмотрела на дымящуюся сигарету в своей руке, потом щелчком выбросила ее в раскрытую дверцу:
— Ты уверен?
Я повернулся, чтобы растоптать носком ботинка тлеющий окурок. В пустыне, особенно в сухой сезон, вырабатывается такая привычка. Она сохраняется и в других местах, где и гореть-то нечему.
— Последние пятьдесят миль от нас не отставал сверкающий хромом «плимут» с хвостовыми плавниками, как у акулы, и крупногабаритным ублюдком за рулем. В черной шляпе и с баками. В городе он прокатился мимо нас в джипе, правда, водитель был другой. Сейчас «плимут» исчез, но на хвост нам сел джип. Могу поручиться, в ближайшее время джип пропадет из вида, и появится кто-нибудь третий. Может, для разнообразия это будет пикап, а его, в свою очередь, снова сменит джентльмен в черной шляпе за рулем «плимута». — Протянув руку, я нежно похлопал Тину по голой лодыжке, которая, будучи весьма стройной, вполне заслужила небольшой ласки. — Веди себя спокойно, детка, даже небрежно. Причешись, подкрась губы так, чтобы они могли это видеть, а потом присоединяйся ко мне.
— Но, Эрик…
— Одевайся, дорогая, поговорим позднее. Если они наблюдают за нами, у них не должно создаться впечатления, что мы держим военный совет. В городе я чуть не сунулся под колеса их машины, и, возможно, сейчас они ломают голову, было это случайно или они чем-то себя выдали.
Я протянул руку, чтобы опустить брезентовую дверцу. Тина сказала:
— Не закрывай. Когда машина стоит, внутри можно задохнуться.
Я достал из кабины револьвер и двинулся вверх по ручью. Вскоре я нашел обрывистый участок берега, здесь пуля не сможет рикошетом угодить в пасущихся неподалеку быков. В то же время берег был недостаточно высок, и наблюдатели, устроившиеся на окружающих холмах, могли видеть, чем я занимаюсь. Я поставил у подножия обрыва металлическую канистру, отошел ярдов на двадцать и, достав свой кольт, расстрелял всю обойму. Из девяти выстрелов семь оказались точными. Десятая пуля из этой обоймы застряла в теле Барбары Херреры. Я снова зарядил пистолет. На этот раз из десяти выстрелов лишь один был промахом. Когда я в очередной раз заряжал пистолет, подошла Тина со свертком в руке.