— Она сбежала от вас, — злобно глядя на меня, сказала «Дюймовочка». Она по-прежнему стояла, опершись коленом о край кровати. — Я видела ее лицо. Она сыта вами по горло и решила спасти свою шкуру. Я не виню ее. Теперь, когда она исчезла, я хочу сказать…
— Не желаю ничего слышать, — сказал я. — Держи язык за зубами, пока тебя не попросят отвечать. Можешь встать.
Она выпрямилась и сказала:
— Вы должны выслушать меня. Я не…
— Говорю последний раз: заткнись или получишь по зубам рукояткой револьвера. — Она попыталась возразить, но я слегка приподнял свой кольт, и она осеклась. — Так лучше. — Я протянул руку за ее сумочкой. Оружия в ней не было. — Мэри Фрэнсис Чатем, — прочитал я на ее удостоверении личности.
Мне показалось, что она снова попыталась что-то сказать, но одумалась и, поджав губы, презрительно посмотрела на меня. Бросив сумочку на кресло, я некоторое время задумчиво разглядывал девицу. Одновременно я пытался восстановить в памяти все, что произошло со мной после того, как мы вошли в номер. Она не могла избавиться от находившихся при ней нежелательных вещей, потому что мои глаза практически не отрывались от нее. Все же подвергать себя лишнему риску не было смысла.
— Сделай шаг вперед и остановись, — приказал я.
Она не сдвинулась с места, с ее губ сорвалось несколько оскорбительных замечаний. Будь на ее месте мужчина, я не задумываясь исполнил бы свою угрозу и выбил ему зубы рукояткой револьвера. Но передо мной стояла женщина, к тому же напоминавшая мою жену. Поэтому я просто ударил ее. На ее лице застыла гримаса боли. Я причинил ей страдания, но и мне это не доставило удовольствия.
— Четыре нелегких года я занимался этим ремеслом. Мне хорошо знакомы женские уловки, попытки пустой болтовней отвлечь внимание. В любом случае я не поверю ни единому твоему слову. Поэтому не трать попусту время. В следующий раз, когда ты без разрешения откроешь рот, недосчитаешься нескольких зубов. Ясно? — Она не ответила, и я повторил: — Ясно?
— Да, — прошептала она, продолжая глядеть на меня с ненавистью. — Ясно.
— Отлично. Тогда шаг вперед и никаких комментариев.
Она шагнула вперед. Теперь расстояние между ней и кроватью было достаточно велико, и я мог спокойно обыскать ее, не опасаясь, что она выкинет какой-нибудь фокус. При ее сложении и соответствующей подготовке она могла на равных схватиться. врукопашную с представителем сильного пола.
Я выпрямился и хмуро посмотрел на нее. Передо мной стояли две проблемы.
Одна из них — внезапное дезертирство Тины. Теперь, размышляя об этом странном эпизоде, я подумал, что она, в сущности, предупреждала меня, обратившись ко мне со словами: «Если нам придется расстаться, не проклинай меня! Выбора у меня не было». Она сказала что-то в этом роде. За всем этим могло скрываться нечто более серьезное, но в данный момент я предпочитал не вникать, в чем оно заключалось. Важнее было решить, что делать сейчас, как действовать дальше без Тины.
Второй была проблема стоявшей передо мной девицы. За ней — я был уверен — таился ловкий, опасный человек, способный рассчитывать свои действия. Сегодня я недооценил его, предположив, что он заманивает меня в примитивную ловушку. Его план был намного сложнее, коварнее, но в чем конкретно он состоял, я не знал. Размышлять над этим сейчас тоже не было времени. Я сказал:
— Раздевайся.
— Что?
— Снимай одежду.
— Но…
Я переложил револьвер в левую руку, а правой вынул из кармана нож. Потом резким взмахом кисти раскрыл его.
— Нет, — сказал я, увидев ее расширившиеся от ужаса глаза. — Я не собираюсь сдирать с тебя шкуру. Такой необходимости пока нет, хотя у меня богатый опыт; я свежевал животных от кролика до лося и медведя. И если понадобится, я без проблем сдеру с тебя одежду. Только тогда ты больше не сможешь ее надеть. Лучше разденься сама.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом она опустила глаза и начала расстегивать пуговицы не кофточке. Немного поколебавшись, она сняла ее и положила на ковер возле своих ног. Еще нерешительнее она расстегнула крючки и молнию на юбке. Отложив в сторону нож, я переложил револьвер в правую руку. Я прилично стреляю и левой — нас натаскали на стрельбе во всех возможных положениях и вариантах, — но было это много лет назад.
— Опусти юбку, — сказал я, видя, что она продолжает цепляться за эту существенную деталь своего наряда. — И пошевеливайся! Я не покушусь на твое белое тело, но если ты продолжишь свой стриптиз, во мне могут пробудиться низменные инстинкты.