Покраснев, она стала раздеваться быстрее. Как я и предполагал, ее белье было практичным, но простым и непривлекательным: ни вышивки, ни кружев, ни нейлоновых манжет, способных подогреть воображение мистера Чатема, если таковой вообще существовал и если у него было воображение.
Тем не менее фигура у нее была безукоризненной, хотя, если так можно выразиться, она больше подходила манекенщице, чем любовнице. При виде ее у меня зачесались руки. Но только по фотокамере.
— Ладно, — велел я, — а теперь отойди в сторону. Сюда!
Не глядя мне в лицо, она отступила на два шага в сторону. Что ж, приятно иногда встретить скромную женщину, стеснявшуюся обнажать свое тело… Впрочем, я старался не думать о подобных вещах.
— Руки за спину. Нагнись.
Она наклонилась, и я провел пальцами по ее волосам. Я обнаружил лишь небольшую шишку, виновником которой был сам. Под мышками и в иных тайничках ее тела я тоже ничего не обнаружил. Не знаю, где они ее откопали, но мне она представлялась чуть ли не патологическим случаем. Ей следовало серьезно поработать над собой, прежде чем браться за ответственные задания. Во всех других отношениях она вела себя безупречно, но разве позволительно использовать агента — мужчину или женщину, — который почти умирает от застенчивости, когда его обыскивают?
Я приказал ей повернуться лицом к стене, опереться о нее обеими руками и наклониться вперед. В таком положении она и стояла, пока я тщательно обыскивал ее одежду.
Меня интересовала капсула цианистого калия, с которым не расстаются многие агенты секретной службы. Я тщательно проверил все швы, но не нашел ничего, даже лезвия бритвы.
— Отлично, — резюмировал я, — можешь одеться. — Она не сразу поняла смысл сказанного. Я повторил более мягким тоном: — Все в порядке. Кошмар позади, можешь напялить свое барахлишко.
Она не произнесла ни слова, пока не надела нижнюю юбку. Частично прикрыв наготу, она вновь обрела способность говорить.
— Надеюсь, найдется человек, который вас пристрелит, — переведя дыхание, произнесла она. — Надеюсь, что вы будете умирать медленно. А теперь можете бить меня.
— Все в порядке, малютка. Выпустила пары, и отлично. Во всех отношениях ты безупречна, кроме одного: нельзя краснеть и смущаться, когда старичок вроде меня, которому на тебя ровным счетом наплевать, видит тебя голой… Считай это бесплатным советом, который профессионал дает профессионалу.
— Почему вы считаете, что я…
— Ты допустила две ошибки, Чатем, вернее, дважды совершила одну и ту же.
— Мне непонятно, о чем вы говорите.
— Думаешь, я садист? Нет! Я не режу на кусочки молодых особ ради удовольствия.
Она заморгала. Практически каждый может выдать себя какой-нибудь мелочью, пустяком, но особенно характерно это для молодых агентов, нуждающихся в дополнительном натаскивании. Моя малютка тоже не лишена этих недостатков. Потерев рукой травмированный бок, она спросила:
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, — ответил я, — что экзамен ты не выдержала. Ты должна была закричать. Милая, невинная беззащитная девушка, которой неожиданно воткнули перо в бок, подпрыгнула бы до потолка и завопила, что ее убивают прямо в вестибюле отеля.
И второе: когда я ударил тебя по голове рукояткой револьвера, ты не схватилась рукой за ушибленное место, как поступил бы любой нормальный человек. Да, конечно, ты уже подняла руку, но в последний момент вспомнила, что на тебя наведен револьвер и резкое движение может спровоцировать выстрел. Испугалась, что меня подведут нервы… Ну как, нравится тебе моя проницательность?
Я наблюдал за ней. Ее веки слегка подрагивали — здесь ей тоже не мешало поработать над собой. Она облизнула пересохшие губы:
— Не знаю, о чем вы говорите. Если бы вы выслушали меня…
Зазвонил телефон. Она не сразу повернула голову в сторону аппарата — еще один серьезный прокол. Не ожидая звонка, она подпрыгнула бы при первом же звуке.
Мы стояли друг против друга, а телефон на тумбочке между двумя кроватями продолжал трезвонить. Когда звонки прекратились, я сказал:
— Все продумано до мельчайших деталей, детка. Сначала нам показали преследовавший нас автомобиль, который мы должны были узнать, встретив вторично. Это, как и было задумано, насторожило нас. Затем здесь, в вестибюле отеля, нам подсунули тебя. Поскольку наша первая встреча состоялась только вчера, я не мог тебя не заметить. Конечно, я мог запаниковать и пуститься в бега — думаю, такую возможность они допускали. Но я человек смелый и не всегда предсказуемый, я мог совершить нестандартный поступок, скажем, захватить тебя в качестве заложницы или источника информации. Поступи я так, и их план сработал бы. А где бы я тебя укрыл? Естественно, у себя в номере.