Я вел машину, а мои мысли перескакивали с одного предмета на другой. Думать о главном я не желал. Я уже достаточно размышлял о главном. Я не знал, что делать. Когда наступит нужный момент, мысли у меня в голове путаться не будут.
Я шел с опережением графика, поэтому, увидев открытую придорожную таверну, заглянул в нее выпить чашечку кофе и слегка подкрепиться. Перекусив, я свернул на юго-запад в сторону Тринидада и Ратона. Жаль, что я проезжал эти чудесные места в темное время суток. В прошлые поездки я непременно останавливался на несколько минут на какой-нибудь площадке на заснеженных вершинах Скалистых гор и наслаждался зрелищем расстилавшихся внизу прерий. При этом я пытался представить, что чувствовали наши предки-первопроходцы, стоя здесь в середине прошлого века и глядя на конечную и теперь уже близкую цель своего двухмесячного путешествия.
Я гнал прочь мысль о Бетси так же, как старался не думать о Бет, Лорисе, Тине и Маке. Я просто вел машину вперед, прислушиваясь к гудению мотора, завыванию ветра и шуршанию шин об асфальт. Там, где позволяла дорога, я держал скорость не ниже ста миль в час. За Тринидадом дорога устремилась в горы, в сторону Ратонского перевала и моего родного штата Нью-Мексико. Подъем при таком мощном двигателе не вызвал проблем, но спуск представлял определенные сложности, поскольку все время приходилось жать на тормоза. Когда горы наконец остались позади, нагревшиеся тормозные колодки с трудом замедляли ход машины.
На пересечении дорог к югу от Ратона я свернул в сторону Лас-Вегаса. Да, я не оговорился, именно Лас-Вегаса, потому что у нас тоже есть городок с таким названием. Там я выпил очередную чашечку кофе, закусил яичницей с беконом, а затем снова тронулся в путь. Вскоре начало светать. В пикапе я добрался бы до Санта-Фе не раньше десяти утра, то есть к тому времени, когда и обещал Бет быть дома.
На «плимуте» я оказался там уже в шесть, что оставляло в моем распоряжении достаточно времени для некоторых необходимых мер.
В город я въехал по пустынной грейдерной дороге, подстраховываясь на тот случай, если на автостраде меня кто-нибудь подстерегал. Первая попавшаяся на пути бензоколонка была закрыта, но возле нее стояла стеклянная телефонная будка. Я затормозил, выбрался из машины и набрал номер, который дал мне Мак.
Когда на другом конце провода взяли трубку, я сказал:
— Экспресс из Додж-Сити прибывает на платформу номер три.
— Что? — озадаченно спросил мужской голос. У некоторых начисто отсутствует чувство юмора. — Мистер Хелм?
— Да, Хелм.
— Объект по-прежнему у себя в номере в отеле «Де Кастро», — сказал мой телефонный собеседник. У него был четкий, отрывистый голос делового человека из восточных штатов. — Он не один, с ним женщина.
— Кто?
— Не та, которая могла бы нас заинтересовать. Он подцепил ее в баре. Каковы ваши планы?
— Когда он спустится, я буду сидеть в вестибюле.
— Это разумно?
— Зависит от того, как будут развиваться события. Пусть ваш агент продолжает вести наблюдение. Объект может воспользоваться запасным выходом.
— Я буду там лично, — сказал голос. — А у телефона, по которому сейчас говорю, останется дежурный. Если вам потребуется связаться с нами, он передаст ваше сообщение.
— Отлично, большое спасибо.
Положив трубку, я достал еще один десятицентовик и набрал следующий номер. Бет ответила почти сразу.
— Доброе утро! — сказал я.
— Мэтт, где ты?
— В Ратоне, — ответил я. Вполне возможно, что наш разговор подслушивали. — В горах у моего пикапа сломался карданный вал, наверное, я его где-то стукнул. Но я договорился с одним человеком, и он одолжил мне свою машину. Я выезжаю, как только положу трубку. — Таким образом я объяснил наличие «плимута» на тот случай, если кто-нибудь наблюдал за мной и видел, что я выехал из Додж-Сити в чужой машине. Есть новости? Дополнительные инструкции для меня?
— Нет.
— Спала?
— Очень мало, — ответила она. — Разве я могу уснуть?
— Я чувствую себя так же. Ладно. Если позвонят, скажи ей, что из-за поломки машины я подъеду чуть позже.
— Ей? — переспросила Бет.
— Да, на этот раз позвонит женщина, — сказал я, надеясь, что окажусь прав.
XXVII
Она была испано-американкой, смуглой, темноволосой, с манящим взглядом, но пик ее юности уже миновал, у людей ее племени он быстротечен. На ней был короткий жакет из искусственного меха, надетый поверх желтого свитера и узкой серой юбки с оборкой из множества мелких складок внизу. Когда девушки ее профессии наряжаются в узкую юбку, а случается это нечасто, юбка всегда оказывается на несколько дюймов длиннее, чем надо. При этом чем заманчивей взгляд девицы, тем длиннее юбка, хотя, казалось бы, все должно быть наоборот.