— Это я, Сева!
— Входи же, черт побери!
От своей матери, русской эмигрантки, Клер унаследовал шаляпинский бас, статную фигуру сибирского казака и имя Всеволод; от отца, чистокровного перигорца[3] , ему достались смуглая кожа и темные волосы, принесшие ему, в нашей группе студентов, прозвище «Клер-Обскюр»[4].
Он подскочил ко мне в два широченных шага, едва не вывихнул мне кисть могучим рукопожатием, заставил согнуться чуть ли не вдвое добродушным шлепком по плечу — это меня-то, некогда игравшего этакого «столба» в регби! — и, вместо того чтобы, как обычно, сразу же провести к себе в кабинет, почему-то потащил обратно к двери.
— Какой прекрасный день! — торжественно провозгласил он. — Солнце сияет, да и ты приехал! По правде сказать, я ждал тебя только вечером, с автобусом...
— Я на машине. Но, может, я тебя от чего-то отрываю?..
— Что ты, что ты, вовсе нет! Я безумно рад тебя видеть. Как сам-то? И что с вашей новой батареей?
— Тсс... это же тайна! Сам ведь знаешь, я не могу об этом рассказывать.
— Ну конечно-конечно, таинственный атомщик! Кстати, благодарю вас за вашу последнюю посылку с радиоактивными изотопами. Они сослужили мне добрую службу. Но больше я не стану морочить вам голову подобными просьбами. У меня есть кое-что получше.
— Получше? — удивился я. — И что же это такое?
— Тсс... это же тайна! — передразнил он меня. — Я не могу об этом рассказывать!
В коридоре, позади нас, послышались легкие шаги, и мне показалось, что за полуотворенной дверью мелькнул тонкий женский силуэт. Однако же, насколько я знал, Клер был холост и ни с какой женщиной не встречался.
Он, вероятно, уловил мой взгляд, потому что тут же обхватил меня руками за плечи и повернул спиной к двери.
— В любом случае ты совсем не изменился! Все такой же... Ну что ж, пойдем в дом!
— А я вот тебе вернуть комплимент не могу. Что-то ты постарел, дружище!
— Хм... возможно, возможно... Давай, входи первым!
Я хорошо знал кабинет Клера со шкафами, полными книг, из которых лишь немногие имели отношение к медицине. Там никого не было, но в воздухе чувствовался слабый тонкий аромат. Невольно я потянул носом, вдыхая приятный запах. Клер это заметил и объяснил, чтобы предупредить вопросы:
— Да, несколько дней назад у меня тут была одна знаменитая актриса — о, просто на прием приходила! — и вот запах ее духов все еще держится. Просто поразительно, до чего дошла химия!
Завязался беспорядочный, как в таких случаях и бывает, разговор о том о сем. Я рассказал Клеру о смерти моей матери и был поражен, когда услышал в ответ:
— Вот как? Очень хорошо!
— Как это — очень хорошо? — воскликнул я, возмущенный и огорченный.
— Да нет, я хочу сказать: теперь я понимаю, почему ты столько времени не давал о себе знать. Стало быть, ты остался совсем один?
— Ну, да.
— Что ж, возможно, я смогу предложить тебе кое-что интересное. Но пока это еще только проект. Я расскажу тебе о нем вечером.
— А как там твоя лаборатория? Что нового?
— Хочешь на нее взглянуть? Идем!
Лаборатория — оборудованная уже после того, как я побывал там четыре года тому назад — располагалась в просторной, чуть вытянутой в длину комнате со стеклянными стенами и занимала всю заднюю половину дома. Остановившись на пороге, я присвистнул от восхищения. Затем обвел помещение взглядом, заметив мимоходом микроманипулятор, искусственное сердце. В прилегающей темной комнате высился огромный рентгеновский аппарат. Посреди лаборатории, на столе, под легким чехлом скрывался еще какой-то прибор.
— А там что такое? — спросил я.
— Да так, ерунда. Все никак не доведу до ума. Пока это еще просто модель...
— Не знал, что ты сам собираешь для себя новые приборы. Хочешь, помогу? Как-никак, я все-таки физик.
— Посмотрим. Не сейчас — позднее. Пока что я предпочитаю об этом не распространяться.
— Ну ладно, — произнес я с некоторой обидой. — Но если эта штуковина взорвется у тебя под носом...
Закончить фразу мне не позволил звонок во входную дверь.
— Черт! Мадлен вышла, придется пойти открыть.
Оставшись один, я подошел к таинственному прибору, слегка приподнял чехол... И обомлел. Передо мной была не черновая заготовка, которую я ожидал увидеть, а восхитительная конструкция из стеклянных и металлических трубок, прозрачных и матовых ламп, туго натянутых проводов. На многочисленных циферблатах странные двойные стрелки указывали на деления, о значении которых я не смог догадаться. Я был привычен к всевозможным научным приборам — мы и сами, в нашей лаборатории, ими пользуемся, и довольно-таки сложными, — но ничего подобного я в жизни не видел.
3
Перигор (франц. périgord) — исторический и культурный регион на юго-западе Франции, известный своей кухней, мягким климатом и богатым историческим наследием.
4
Французское clair можно перевести как «свет», «светлый»; obcur означает «темный». Следовательно, С1а1г-ОЬ$сиг означает «Темный Свет» или же, применительно к фамилии нашего героя, «Темный Клер».