— Нет, — отрезал Хайдженс. — Это делаю я. Медведи — мои друзья, они дерутся за меня, часто рискуя при этом жизнью. Ни один робот не вычистит хорошо их помещение.
Он долго хмуро молчал, вслушиваясь в ночной концерт за стеной — теперь многоголосицу дополнял почти правдоподобный визг ржавого насоса.
— У вас есть здесь записи о рудных разработках? — наконец спросил он, снова поворачиваясь к экрану. — Если у них были открытые шахты, то не о чем и говорить. Но если они вырыли туннель и оттуда наблюдали за роботами, есть надежда, что хоть кто-то из людей мог уцелеть…
— К черту! — встряхнувшись, вдруг резко прервал его Бордман. — Я — инспектор Колониальной Службы и уже говорил вам, что мой долг — отправить вас в тюрьму. Вы рисковали жизнью миллионов людей, поддерживая бескарантинный контакт с незаконно заселенной планетой. И даже если бы вы спасли кого-нибудь из колонистов, это не облегчило бы, а только ухудшило ваше положение. Тогда появились бы весьма нежелательные свидетели вашего пребывания здесь…
Дэниэлу не нравилось то, что он говорит, но он не мог остановиться — напряжение, не отпускавшее его с момента высадки на планету, напряжение, достигшее апогея при известии о страшной судьбе колонии на Лорене, разряжалось теперь в этих бессмысленно-угрожающих фразах. Но Хайдженс как будто не слышал его, продолжая сосредоточенно искать нужную информацию. Вдруг он замер и пробормотал:
— Они проложили туннель.
Затем громко добавил:
— А о свидетелях я буду думать, когда для этого придет время.
Он открыл дверцу шкафа и достал ящик, наполненный всякой всячиной. Там был целый набор проволоки, болтов, шурупов, разных винтиков — вещей, необходимых в хозяйстве человека, который считает себя единственным жителем Солнечной системы, своего рода Робинзоном Крузо этой планеты.
— Что это вы собираетесь делать? — спросил пристально наблюдавший за его действиями Бордман.
— Попытаюсь узнать, остался ли кто-нибудь из колонистов в живых. Я сделал бы это и раньше, если бы знал о существовании колонии. Пока я не могу доказать, что они погибли, я буду исходить из того, что кто-то там еще жив. До колонии полторы недели пути. Странно, что мы оказались так близко друг от друга. — Он деловито отбирал нужные ему инструменты.
Бордман молча наблюдал за этими сборами, но когда Доналд принялся возиться с каким-то диковинным электронным аппаратом, не выдержал и спросил:
— Что это за штуковина? Зачем она нужна?
— Вы когда-нибудь думали о том, что такое поиски потерпевших аварию? — спросил Хайдженс, не оборачиваясь. — Есть планеты, площадь которых составляет миллионы квадратных миль. Вам известно, что корабль приземлился, но нет никаких сведений, где он находится. Вы считаете, что у тех, кто уцелел, есть запас горючего, так как без него не может долго существовать ни один цивилизованный человек с тех пор, как он научился обрабатывать металл. Для светового сигнала нужны очень точные вычисления и инструменты. Смастерить их самим невозможно. Так что, по-вашему, будет делать потерпевший аварию цивилизованный человек, чтобы спасательный корабль отыскал его на клочке земли в одну квадратную милю?
Бордман молча развел руками.
— Человек начнет с того, что вернется к первобытному состоянию, — наставительным тоном сказал Хайдженс, — он будет жарить мясо на костре, как и его далекие предки. Он наладит очень примитивную сигнализацию. Без станков и специальных приборов больше ничего сделать нельзя. Потерпевший аварию должен наполнить эфир сигналами, чтобы его услышали люди, отправившиеся на поиски. Вы согласны со мной, Бордман? Он сделает искровой передатчик и настроит его на выход самых коротких волн, какие только ему удастся получить, примерно от пяти до пятидесяти метров. Некоторые сигналы облетят вокруг всей планеты под ионосферой, и любой корабль, проходящий ниже ионосферы, примет их, зафиксирует место, откуда они исходят, и направит путь прямо туда, где потерпевший аварию в Самодельном гамаке посасывает жидкость, которую ему удалось извлечь из местных растений. Эта, как вы выразились, «штуковина» принимает только короткие волны. Я могу поменять тут несколько деталей, чтобы настроить ее на более длинные. И если в эфире есть сигналы бедствия, то мы их услышим. Но не думаю, что они есть.
Он продолжал работать, а Дэниэл в смятении наблюдал за ним.
Внизу раздавался равномерный храп Сурду Чарли и сонное ворчание Ситки. Ему, очевидно, приснился сфикс. Семпер с шумом встряхнулся, встопорщив перья, сунул голову под гигантское крыло и снова заснул. Звуки из чащи проникали даже сквозь стальные шторы. Бордман сердито сказал: