Они обдумали это. Некоторые начали спорить — их волновало даже не то, что мне достанется их вода, а то, что человек вторгся в Шандакор в его последние дни. Корин говорил то же самое. Но Рул был очень стар. Кисточки на его ушах стали бесцветными, как стеклянные нити, время изрезало лицо многочисленными морщинами и оставило в награду горькую мудрость.
— Да, если это человек из нашего мира. Но перед нами — землянин, а люди с Земли станут новыми правителями Марса, такими же, как мы когда-то. И на Марсе их будут любить не больше, чем нас, потому что они такие же чужаки. Нет ничего страшного в том, что он увидит наш конец.
Это их удовлетворило. Думаю, они подошли так близко к концу, что им все уже было безразлично. По одному и по двое все стали покидать комнату. Они и так уже потеряли слишком много времени и спешили вернуться к тем чудесам, которые ждали на улицах. Несколько мужчин продолжали держать меня под прицелом, пока другие принесли драгоценные цепи вроде тех, что носили все рабы в этом городе. Они надели оковы на меня, и Дуани рассмеялась.
— Пойдем, — сказал Рул. — Я покажу тебе машину.
Мы вышли из комнаты и начали подниматься вверх по винтовой лестнице. В стенах зияли узкие амбразуры — выглянув в одну из них, я понял, что нахожусь на нижнем этаже той самой высокой башни с шаром наверху. Должно быть, меня отнесли обратно в башню, когда я сбежал от Дуани с ее смехом и камешками.
Я взглянул на ярко освещенные улицы, безмолвные и великолепные, и спросил у Рула, почему нет призраков в башне.
— Ты видел наверху шар с кристаллическими стержнями?
— Да.
— Мы находимся в тени его ядра. Должно быть какое-нибудь убежище, где мы могли бы взглянуть в глаза реальности. Иначе пропадет смысл грез.
Крутая лестница шла все вверх и вверх. Цепь на моих лодыжках музыкально позвякивала. Несколько раз я спотыкался об нее и падал.
— Ничего, — сказала Дуани. — Ты скоро привыкнешь.
Наконец мы поднялись в круглую комнату, где-то на самом верху башни. Я остановился и замер, уставившись на открывшуюся моим глазам картину.
Большая часть комнаты была занята хитросплетением металлических балок, поддерживавших огромную светящуюся ось. Ось выходила куда-то наверх через отверстие в потолке. Она была недлинной, но очень массивной и вращалась плавно и бесшумно. Еще несколько отверстий служили для дополнительных осей и вращавших их зубчатых колес. Через одно из них вела наверх приставная лесенка.
Ни на одной из металлических поверхностей не было видимых следов коррозии. Я не смог понять, что это за сплав, и спросил об этом Рула, но он лишь печально улыбнулся в ответ.
— Знаниями овладевают, — сказал он, — лишь затем, чтобы вновь их утратить. Даже мы, в Шандакоре, забыли.
Почти все марсианские народы обрабатывают металл. У них к этому особый талант, а поскольку они никогда не были и, по-видимому, не будут технической цивилизацией вроде той, что сложилась у нас, на Земле, они находят металлу такие применения, какие бы нам и в голову не пришли.
Но сооружение, которое я видел перед собой, было вершиной искусства металлообработки. А когда я осмотрел нижнюю часть машины — маленькую, очень простенькую силовую установку и систему передачи вращения с гораздо меньшим количеством движущихся частей, чем это, на мой взгляд, возможно, я проникся еще большим уважением к ее создателям.
— Сколько же ей лет?
И опять Рул покачал головой:
— Первой записи о ежегодном Посещении Призраков уже несколько тысячелетий, но это было не первое Посещение.
Он жестом показал мне, чтобы я поднялся по лесенке вслед за ним, и строго приказал Дуани оставаться внизу. Впрочем, она не послушалась.
Наверху была открытая огороженная платформа, прямо над которой и висел огромный шар с непонятными светящимися кристаллами. Под ногами у нас лежал яркий многоцветный ковер Шандакора, а на темных склонах долины расположилась многоплеменная армия — они ждали, когда погаснет свет.
— Когда не останется никого, чтобы следить за машиной, она остановится сама, и люди, которые ненавидели нас так долго, войдут в Шандакор и возьмут себе все, что хотят. Только страх сдерживает их все это время. Богатства всего мира стекались к нашему городу…
Рул посмотрел на шар.
— Да, — сказал он. — Мы владели знанием. У нас, наверное, было больше знаний, чем у всех народов Марса, вместе взятых.
— Но вы ими не поделились.
Рул улыбнулся:
— А ты отдал бы детям оружие, которым они могут тебя уничтожить? Мы подарили людям более совершенные плуги и более яркие краски. Когда они изобретали свои машины, мы не препятствовали им. Но мы не стали искушать людей грузом чуждых знаний. Им вполне хватает мечей и копий — и удовольствия от битвы больше, и убитых меньше. Да и мир остался цел.