Однажды к нему обратился коллега:
- У Ицика скоро свадьба. Мы собираем для него деньги. Поезжай с нами.
- Не могу, не поеду. Извини, – сказал Семён решительным тоном, но объяснять причину отказа не стал. Зачем унижаться?
- Если ты думаешь, что тебе кто-то будет собирать деньги, когда это будет нужно тебе, то ты ошибаешься, паскуда!
Семён промолчал. Ведь по-своему этот коллега был прав.
Теперь же и на самом деле настал черёд Семёна. Когда он обратился к "беспризорникам" из школы за помощью, они с радостью приняли его предложение. В йешиве никогда не предлагали этим ребятам больше 10 процентов от выручки, но Семён рассудил так: «Обычно женихи едут вместе с ребятами. А поскольку я их не сопровождаю, я должен дать им гораздо больший гонорар. Они делают для меня добро. Пусть берут 49 процентов!» Это было нехорошим прецедентом, и один коллега, женатый йешиботник по имени Стас, работающий по совместительству вожатым в школе, приложил немало усилий, чтобы убедить руководство йешивы запретить школьникам собирать для Семёна деньги. Но Стаса почему-то не послушали.
Семён раздавал приглашения на свадьбу. Он был счастлив. Один недавно женившийся - можно сказать, новоиспечённый - аврех, получивший приглашение, небрежно бросил его на своём учебном столе, словно мусор, а в конце учебного дня несколько йешиботников накалякали на приглашении что-то гадкое, и так оставили на всеобщее обозрение. Но Семёну на всё это было наплевать. «Если придурки думают, что они способны задеть мои чувства, то они ошибаются», - решил Семён.
Семён подошёл к Булату и протянул ему приглашение.
- Реб Булат, буду рад вас видеть на своей свадьбе!
- Ты знаешь, я в этот день преподаю шахматы, я не смогу приехать. Возьми приглашение обратно, жалко, если оно пропадёт, пусть кто-то другой его получит.
Булат протянул руку, возвращая приглашение. Семён сглотнул слюну и подумал: «Что обиднее - чтобы человек взял приглашение и не приехал, или же вот так, чтобы извинился и возвратил его обратно?»
Но в одном Семён был уверен - уж Соломон-то обязательно приедет на свадьбу!
Свадьба была очень весёлой. Ни облезший зал, ни дальняя дорога не испортили празднество. Приехало множество ленинградцев: они плясали и радовались от всей души! Миша с другом, понятно, не приехали. Но после свадьбы они извинились и пожелали Семёну счастья в семейной жизни. Зато приехал Стас; со слезами в глазах попросил у Семёна прощения и дрожащими от волнения руками протянул ему подарок. Семён был растроган до глубины души, они крепко обнялись. А Соломон не приехал.
Через некоторое время после свадьбы Соломон преподнёс Семёну свадебный подарок - вышитый белоснежный атласный футляр для мацы: надвигался Песах. «Отмазался, - подумал Семён. - Неужели он хотя бы один раз не может отказаться от вечерней прогулки с женой?» Семён своими ушами слышал, как женатые студенты-ленинградцы, словно бабы, судачили: «Он каждый вечер гуляет со своей женой, вишь какой хороший супруг! Выполняет советы раввинов!»
Homo vulgaris живёт по соседству
Прошли годы. Семён увлёкся темой Холокоста - Катастрофы европейского еврейства. Какая-то неведомая сила заставляла его читать десятки книг подряд - мемуары выживших, сборники свидетельств, исследования. И для чтения подобной литературы у него не было другого времени, как перед сном.
Особенно волновала его тема уничтожения евреев в его родной Латвии. Ведь это его соседи, с кем он прожил половину своей жизни! В отличие от русских, латыши никогда не называли его жидом, всегда были приветливы и мило улыбались. Семён с детства им симпатизировал, любил их народные песни, а когда очень редко случалось услышать звучание их языка за пределами Латвии, то просто балдел от удовольствия. Теперь его стала мучить навязчивая мысль: если, не дай Бог, историческая ситуация повторится, - латыши опять превратятся в зверей? Эта мысль то приходила, то отпускала, и Семён постоянно искал всё новые и новые свидетельства о латышах, спасавших евреев во время Второй мировой войны. Когда он находил их, то чувствовал большое облегчение. Но временное. Вместе с новыми свидетельствами о спасителях, к сожалению, обнаруживалось всё больше и больше новых свидетельств о палачах и бездушных садистах. Всё это продолжалось до тех пор, пока Семён не наткнулся на очерк даугавпилсского историка Иосифа Рочко "Жертвы, спасённые и спасатели" (глава "Прейли"), в котором рассказывается о евреях, укрытых праведником-неевреем Вукшаном:
«…Весной 1944 года советские самолёты уже бомбили Даугавпилс, часто пролетали и над Прейлями. Но беда пришла неожиданно. Сестра В. Вукшана, работавшая переводчицей в гестапо, боясь бомбежек, перебралась на хутор в дом брата. Очевидно, она услышала чьи-то шаги или голоса, и поняла, что там кто-то прячется. Ничего не сказав брату, она пошла в комендатуру, где встретила соседа Езупса Вайводса, служившего у немцев, и всё рассказала ему. Дом окружили немецкие солдаты с автоматами. Они направились на чердак. Ими руководил переодетый в черную немецкую форму Езупс Вайводс. Выбора не было: пришлось спуститься с чердака. Когда немцы увидели одетых в рубище, еле держащихся на ногах и с трудом передвигающихся евреев, они опустили автоматы. Им показали яму, где три года прятались евреи. Двое солдат даже заплакали. Евреи стали просить отпустить их, и немцы были готовы это сделать. Кричал только Вайводс, размахивая пистолетом и угрожая пожаловаться, что отпускают "партизан". Евреев отвезли на машине в комендатуру. [..] Михля Хаги умоляла немцев отпустить их, уверяя, что они не партизаны. Только Вайводс был непреклонен. Михля опять обратилась к карателю: "Езуп, мы же выросли с тобой рядом. Отпусти нас. Зачем тебе нужны наши жизни?" В ответ Вайводс ударил её рукояткой пистолета по голове, и она упала».