Булат издал свой первый сборник рассказов, и сиял от счастья. Хотя спонсора для этого издания он нашёл с большим трудом. «Такова судьба великих писателей!» - сетовал Булат. «И великих композиторов!» – подумал Семён, вспомнив из истории музыки, что ни одна симфония Шуберта не была исполнена при его жизни.
- Читатели мне говорят, что мои рассказы являются лучшим образцом еврейской религиозной прозы, - сказал Булат Семёну.
- Интересно. А вот мой папа - он знаток литературы - сказал, что это банальные истории на среднем художественном уровне, - ответил Семён.
- Ну и что? Зато твоему брату они понравились. Если мне память не изменяет, он сказал, что мои рассказы гениальны, - парировал Булат.
- Да, ему нравится всякая мура в духе Маканина.
- Нет, я пишу в стиле Довлатова и Думбадзе. А кто такой Маканин?
- Известный современный русский писатель.
Прах былой дружбы
(«На Востоке просто так не дружат»)
После того, как Семён узнал, что жена Булата – армянка, он задал себе вопрос: «Почему в своих рассказах Булат скрывает это?» Действительно, в уста одного из своих героев, пожилого еврея, жителя Евпатории, автор вложил такие слова: «В том, что ваша, Булат, жена - еврейка, я не сомневался, а вот о вас по ошибке подумал, что вы – грузин».
«Почему Булат покривил душой? - думал Семён. - Стеснялся? Странно, но ведь в сегодняшнем нашем религиозном зазеркалье быть женатым на гоюхе, а потом её обгиюрить, - не считается зазорным. Тем более, что о некоторых своих грехах он написал в рассказах вполне откровенно. Очевидно, фибрами своей души он ощущал, что его рассказы о еврейском чувстве собственного достоинства вступают в противоречие с предательством собственного народа – женитьбой на гоюхе. Видимо, потому он и скрывает этот факт».
Вскоре разошлась радостная весть: Соломон вновь женился! Но с момента его развода Семён его не видел. А если говорить по правде, то и не хотел видеть. Ибо Семён не мог себе представить, как он будет смотреть Соломону в глаза, как сможет скрыть своё сочувствие от этого достойного, но, наверное, по-грузински гордого человека.
Тем не менее, судьба свела их вновь через несколько лет, на свадьбе дочери общего знакомого. Увидев друг друга, они очень обрадовались, сели за один стол и стали жадно общаться. Соломон сильно изменился, постарел, его лицо казалось измождённым, хотя он разговаривал с таким же весёлым и жизнерадостным азартом, как и раньше. Семёна удивило, что от раньше не курившего Соломона крепко несло куревом. По иронии судьбы, сбылось приветствие, с которым Семён раньше обращался к Соломону: «Сигарети хомар агагт?»
- Как поживает Булат? Давно его не видел, - спросил Семён.
- Я не в курсе. Мы почти не видимся - только если на какой свадьбе или бар-мицве21… А я слышал, что он перед гоями выступает, поёт, - есть чем заниматься.
- А что, евреям он уже не интересен? Знаешь, вы оба напоминаете мне грузин, именно грузин, а не грузинских евреев. Грузинские евреи - они гораздо более сдержанные, даже немного закрытые, скрытные, "квадратные" такие...
- Ты прав. И я, и Булат в Грузии почти не общались с грузинскими евреями. Это совсем другой мир. Кроме языка, меня с ними почти ничего не объединяет. Всё грузинское во мне и в Булате – не от них, а от грузин, неевреев.
«"Ложные грузины"», - опять вспомнил Семён.
- Соломон, а это правда, что в Грузии совершенно нет антисемитизма? - спросил Семён.
- И правда, и неправда. Не знаю, как тебе объяснить. Восток – дело тонкое, Петруха! - засмеялся Соломон.
- Соломон! Я всё-таки не понимаю: почему вы с Булатом не поддерживаете контакт? Ведь вы же были такими друзьями!
- Не знаю. Так получилось. У каждого своя жизнь.
- А я думаю, что знаю, почему. Ведь ты же не профессор какой, на фоне которого он будет эффектно выглядеть. Раньше, когда он был пустым местом, а ты - уважаемым аврехом, - ему было приятно держаться за тебя, как за подол маменькиной юбки. Мне жена как-то сказала, что на Востоке знают только выгоду, просто так там не дружат.
В ответ на эту Семёнову тираду Соломон только пожал плечами. Огульное обвинение в адрес Востока в целом и Грузии в частности показалось ему несправедливым.
Соседи или враги
(Декларативные качества национального характера)
C момента окончания консерватории Семён регулярно музыкой уже не занимался, за исключением нескольких проектов, таких, как диск Булата. Но читая перед сном в кровати, он всегда включал наушники, знакомясь с произведениями симфонической музыки, которые не входили в консерваторскую программу. Так он, не теряя времени, совершенствовал своё музыкальное образование.