«И Гавриэль, и Вальденкрацер - оба москвичи, - подумал Семён, но решил, что не надо делать обобщений. - Ведь среди моих друзей-единомышленников есть и бывшие москвичи тоже. Видимо, многое всё-таки зависит и от воспитания, которое человек получил в семье. Да к тому же, Гавриэль ведь давным-давно был женат на гоюхе…»
И обратился к Славику:
- Я уверен в том, что делаю богоугодное дело. И не прекращу его из-за своих шкурных интересов.
Так сказал Семён и пошёл восвояси. Теперь он знал, почему Гавриэль не ответил на его приветствие в поликлинике.
Заложники менталитета
Семён вспомнил пересказанную отцом Гавриэля повесть Даниэля о человеке, заподозренном в доносительстве. «Да, для русского менталитета бойкот и остракизм кажутся наихудшим наказанием из существующих в этом бренном мире. Странно всё-таки, но почему же Гавриэль и его товарищ не придают значения тому, что я не жил в России, и не понимают, что я сделан из другого теста. Придумали бы что-то поизощрённее, было бы хоть интересно испытать свой характер на стойкость», - вертелось в голове Семёна.
В одном из своих интервью Гавриэль рассказывал, что первые свои кроссовки, которые были куплены со вторых рук, - он отдал другу, у которого вообще не было обуви. То же самое он сделал и со второй в его жизни парой кроссовок - уже не поношенных, а новых.
«Странно, но ведь с еврейской точки зрения не подобает себя публично хвалить! - удивлялся Семён, прочитав интервью. - Но теперь, кажется, я понимаю, в чём дело. Гавриэль в плане своих глубинных нравственных ориентиров продолжает быть русским человеком. Это то, что он впитал с детства. Как бойкот воспринимается им как наихудшее зло, так и "быть рубахой-парнем" для него - самая великая добродетель. Гавриэлю надо было продемонстрировать, что он, хоть и еврей, но обладает этим важным качеством исконно великорусского менталитета. Очевидно, в такой публичной декларации Гавриэль усматривает Кидуш Ашем – освящение Имени Всевышнего. Мол, мы, евреи, не хуже русских, мы тоже - "рубаха-парни". Только, видно, невдомек Гавриэлю, что качество это для русских - всего лишь декларативное...».
Семён увлеченно рассказал Нафтали про все эти перипетии и в конце воскликнул:
- Мааксла пиэдэр таутай!
- Ты что ругаешься?
- Я не ругаюсь. Я сказал по-латышски: "Искусство принадлежит народу"!
- Нет, я думаю, что и в этой истории, и вообще по жизни больше подходит другое крылатое выражение: "Искусство требует жертв"!
Чудеса Торы
- Послушай, Нафтали, я тебе рассказывал про Диму, сатмарского прозелита? Он был геем, а после того, как приобщился к иудаизму и прошел гиюр, "завязал" - и раз и навсегда прекратил однополые контакты. Разве это не чудо, которое с ним сделала Тора? Ведь врачи сегодня утверждают, что гомосексуализм якобы не лечится. А тут вот смотри: Тора человека вроде вылечила. Хотя создать прочную семью он так и не смог, - сказал Семён.
- Ну, может быть. У меня в йешиве был другой случай. Привезли туда двух парней в рамках программы "Чернобыль". По ней было задумано спасать еврейских детей из зоны радиации и привозить в Израиль, в религиозные учебные заведения. Потом оказалось, что большинство приехавших по этой программе было неевреями: в основном, ребята с поддельными документами. А ответственные за этот проект знали об этом, но сознательно закрывали на проблему глаза. Очевидно, потому, что реализация проекта и его финансирование зависело от количества поставляемых детей, а на одних евреях потянуть программу было невозможно. Маловато было еврейских родителей, которые могли бы оторвать от семьи своё чадо и отправить его непонятно куда. Вот и пошёл раввин Киева, - а с ним остальные исполнители этого проекта, - на сделку с совестью. Но «вернёмся к нашим баранам». У обоих этих чернобыльских парней были явно выраженные славянские лица. Но не этим они отличались от большинства остальных "чернобыльцев". Эта сладкая парочка всё время держалась вместе: учили Тору в хевруте, в столовой сидели рядом, жили в одной комнате. Одно было странно: один из них, даже летом, всё время носил шарфик. Долго люди не обращали на это внимание, но в конце концов кто-то не выдержал и стал назойливо выспрашивать: «Почему в шарфе ходишь?» И тот раскололся: оказывается, эти два парня регулярно жили друг с другом половой жизнью, при этом "активный" при возбуждении кусал "пассивного" в шею. Когда руководство йешивы обо всём этом узнало, их сразу выгнали.
- Знаешь, - ответил Семен, - а ведь я тоже помню подобный случай. В московской йешиве проходил гиюр один поляк из Вильнюса. Очень хороший парень, отзывчивый, приятный. Я его однажды спросил: «А как ты пришел к иудаизму?» Тот ответил: «Я с детства лучше всего чувствовал себя с евреями. Старался дружить с еврейскими детьми, ходил в кружок еврейских танцев при Обществе еврейской культуры. Всё еврейское мне нравилось». Парень благополучно прошёл гиюр, женился на еврейке, но вскоре развёлся. Уехал в Париж, и там стал заниматься педерастией. Хотя интересно: во всём остальном он продолжает соблюдать заповеди иудаизма.